Sacrilege. Эпилог

Знаешь, это важней, чем сон, это важней, чем явь.
Если б я был не тобой спасен — это был бы не я.
Знаешь, это сильней, чем страх, это сильней, чем боль.
Держится мир на семи ветрах — и два из них мы с тобой…
«Коридор».

Самое близкое по значению слово, которое могла бы подобрать Солона для описания своих теперешних ощущений, пожалуй, было бы «феерично».
Феерично.
Неповторимо. Невозможно. Непостижимо.
Непредставляемо, как раньше она могла обходиться без этого — без этой струящейся по жилам силы, без мгновенного знания первопричин, без теперь безумно-нужного ощущения другого двукрылого облика, сотканного из прозрачной пыли и дрожащего за спиной, предназначенного для того, чтобы резать ветер.
Пространство, Серый Страж. Мы режем пространство. Ветер — уже слишком просто.
Непредставляемо, как она могла жить без этого голоса.
Солона Амелл рассмеялась — искренне, как не смеялась уже очень давно, раскинула руки в стороны — вседозволенность и всесилие плеснулись в стороны, разметали Тень, сотворили на месте горного массива хрустальную сферу неба.
Теперь это совсем не пугало. Теперь это было должным.
Другое присутствие вдруг отозвалось в сердце золотисто-огненной россыпью искр, но теперь эти искры не обжигали, а согревали; они были правильными, нужными, и…
Пожалуй, просто очень нужными.

— Любопытно, — задумчиво произнес Архитектор, рассматривая свою руку. Чуть шевельнул пальцами, и по пергаментно-тонкой коже пробежались языки пламени. Судя по застывшему в глазах гарлока выражению искреннего восхищения-энтузиазма, боли он не чувствовал. — Даже более чем любопытно…
Огонь сконцентрировался на его раскрытой ладони и взметнулся к небу ослепительно-рыжим цветком, разлетелся обжигающими брызгами.
Позер.
Амелл негромко фыркнула себе под нос. Похоже, Андорал основательно настроился не давать смертной заскучать.
Бессмертной. К тому же теперь это и мое тело тоже, Серый Страж. И мне кажется, я вполне заслужил право голоса.
Да. Скучать ей точно не придется.
— Как ощущения? — больше для проформы поинтересовалась Солона, подходя к эмиссару, поглощенному новыми исследованиями самого себя. Архитектор непонимающе сморгнул, словно перестраиваясь, поднял голову.
Улыбнулся уголком губ.
— Полагаю, так же, как и у тебя, Страж.
— Солона, — незло буркнула Амелл, любуясь переливами огненной стихии, послушным щенком ластящейся к ногам Архитектора. — Договаривались ведь уже. Кстати… Эй, а куда исчез Владыка Думат?
Торопливо крутануться вокруг своей оси и обнаружить только насмешливо разводящую руками Флемет.
— Владыка любит тишину, — буднично сообщила старая ведьма. Не спеша подошла к Амелл, бесцеремонно осмотрела ее с головы до ног. Хмыкнула словно в ответ на свои мысли. — Хотя, ладно, признаю, результат вышел не так ужасен, как я думала. Не знаю, как там чувствует себя мой сородич, но ты, девочка, превзошла мои ожидания. Так и быть, я даже помогу тебе.
В интонации звучало такое беспримерное одолжение, что Солоне немедленно захотелось сделать что-то, чтобы компенсировать потраченное на нее время.
Скорее, попросить Тота подпалить Зазикель прическу.
Флемет взглянула на зашедшуюся в истерическом смехе Амелл с явным интересом, но ничего не сказала.
Или, может, ей действительно не хотелось вызывать на себя гнев двух Древних Богов.
Тень медленно приходила в равновесие.
— Поможешь? — Архитектор шагнул ближе, небрежным жестом стряхнул с рук пламя. Учтиво наклонил голову: его безупречно-спокойная вежливость не исчезла даже после слияния с сущностью дракона. — Чем?
Ведьма хлопнула в ладоши, страдальчески закатила глаза.
— Подскажу вам путь, дубина. Не думаешь ли ты, что я сама полезу рыскать по Глубинным тропам и искать, куда отправились почивать Разикале и Лусакан? Хм… Кажется, я уже говорила, но все равно повторю: в вашем мире ваши материальные тела так же уязвимы для скверны, как и любое другое. И если вы не хотите явления двух Архидемонов сразу, вам надо быть очень, очень осторожными.
Затем она перевела взгляд с Амелл на Архитектора и обратно на Амелл и только покачала головой.
— Осторожность — это не про вас, верно? И с чего моим сородичам так рисковать… Впрочем, это их дело. Вы поняли, что вам надо сделать?
Солона кивнула, пытаясь отвлечься от пьянящей легкости сознания и тела.
— Найти Уртемиэля и убедиться, что он в безопасности. Отыскать и пробудить оставшихся двух Древних до того, как это сделают порождения тьмы. Не попасться порождениям тьмы самим… Что-нибудь еще?
Даже то, что она перечислила, звучало почти невыполнимо.
Невыполнимо для смертного.
Скоро начнешь привыкать к бесконечным поклонениям, распеваниям гимнов в твою честь и торжественным перерезаниям глоток… Тоже в твою честь.
Пришлось прокашляться, чтобы не подавиться на вдохе.
— У меня нет таких намерений, — сообщила Солона. Андорал, растворившийся в ее крови и разуме, только усмехнулся.
Улыбка бога вскрывала вены сталью и жгла холодом.
Улыбка бога была самой великой наградой, которую только мог просить смертный.
Но Солона Амелл больше не была смертной.
Скоро ты узнаешь, что значит быть богом.
— Я, кажется, обещала помочь, — вспомнила Флемет. — Так и быть, я отыщу вам Морриган… Моя маленькая девочка же не думает, что действительно может спрятаться от меня, пусть даже и за гранью Тени. С остальным разберетесь сами.
Тень даже не вздрогнула, когда силуэт старой ведьмы растаял, растворился в воздухе. Как будто ее здесь и не существовало.
Остался только невесомый след — незримое касание крыла по щеке.
И Солоне очень хотелось надеяться, что это было такое своеобразное пожелание удачи. Вполне в духе Флемет.

— Думаю, она сдержит свое обещание, — Архитектор чуть наклонил голову, вслушался в уходящий отголосок песни. — Зазикель своенравна, но игра приобретает новые краски, игра стала более опасной. Достаточно опасной, чтобы вызвать интерес богини Хаоса.
Достаточно опасной, чтобы богиня Хаоса согласилась помочь.
— Значит, дела Уртемиэля пока нас не касаются, — подытожила Амелл. — Но двое Древних Богов — тоже немалое испытание. Учитывая, что нас всего двое, а карты Вейсхаупта — да, Бреган не лгал, когда говорил о них, — не слишком отличаются точностью…
Иди по Зову, Серый Страж. Он выведет тебя надежнее любой карты.
Она осеклась.
Вслушалась в звенящую, дробящуюся на мириады осколков музыку.
И поняла, что Андорал, конечно же, абсолютно прав.
— Мы отыщем их и так, — согласился прикрывший глаза Архитектор, который наверняка узнал то же самое от Тота. — Постой… Это же… Ты слышишь? Еще один Зов…
Чужая мелодия — слабая, но вполне различимая сейчас, далеким эхом донеслась из Тени, дрожью пробежалась по спине.
Это был не Думат, не Флемет и не кто-то из двоих спящих.
Этот Зов нес в себе чересчур болезненно знакомое искажение скверны.
Этот Зов был чересчур знаком одному из них.
Архитектор замер, короткая судорога пробежалась по его лицу: слушать искажение для носителя истинной сущности было мучительно больно. Но сейчас это было необходимо, это было жизненно нужно, чтобы понять, чтобы опознать…
Длинные когти впились в кожу.
— Это кто-то из тех, — прошептал эмиссар. — Из тех, кто в первом ритуале приблизился к богу, из тех, кто обрел их способности, из тех, кто научился звать…
Один из пяти магистров. Выживший? Пробужденный?
Такой же, как сам Архитектор?
Амелл читала в его глазах, из которых исчезла мутная белесая пелена скверны: «Это может быть моим ответом».
Мы должны найти его.
— Мы должны найти его, — вслух согласилась Амелл. Поймала взгляд гарлока и неловко передернула плечами. — Возможно, Думат согласится провести похожий ритуал. А втроем нам в любом случае будет проще.
«Я понимаю, как это важно для тебя. Я помогу».
Архитектор медленно склонил голову.

Тень и реальность больше не были двумя разными мирами. Тень и реальность существовали одновременно и сразу.
И они существовали в этих двух мирах одновременно и сразу.
Амелл знала, что сейчас, в этот самый момент они стояли на огромной глубине под тоннами камня рядом с угасшими зеркалами Элувианов. И каждый шаг, который они делали, отражался в Тени и был аналогичным шагом здесь, в Тени.
Больше не было границ.
Два мира здесь и сейчас слились в один. И она была точкой и опорой этого слияния.
Вторая опора замерла рядом.
Его облик почти не изменился — все же это тело было рождено не человеком, а гарлоком, и даже сущность Древнего не смогла исправить то, что было таким создано с самого начала. Вот только взгляд…
— Я хотел спросить, — негромко произнес Архитектор. — Сейчас, когда нам уже нет нужды идти вместе… Когда каждый может выбрать свою собственную цель…
Он не закончил, Солона поняла и так.
— Думаешь, поодиночке будет лучше?
Эмиссар неопределенно качнул головой, и Амелл не смогла разобрать, чего было больше в этом жесте: принятия или отрицания. Потребовалось вновь взглянуть в серые — оказывается, они у него были серыми — глаза и потянуться навстречу вопросительной песней.
А потом все вдруг стало ясно.
— Не будет, — согласилась Солона. Категорично махнула рукой. — Ценю твою попытку от меня избавиться, но нет, это не сработало. Тем более что теперь, когда угроза заражения скверной приобретает более чем мрачные оттенки, никому из нас не помешает… союзник.
Ты хотела сказать другое слово.
Амелл знала, что Архитектор все понял и без лишних объяснений.
Потому как облегчения-благодарности, тихой тенью возникшей в чужой мелодии, было более чем достаточно, чтобы поверить.
Осталось только…
— Кстати, — торопливо произнесла Солона, перегораживая гарлоку дорогу. — Перед всем этим я хочу, чтобы ты мне кое-что пообещал!
Он вопросительно взглянул на нее.
— Что именно?
— Погребальный костер, — Амелл очень требовательно воздела палец кверху. — Клянись и обещай использовать свой погребальный костер только в Самом Крайнем Случае! И желательно не против меня. И еще желательнее, когда меня вообще не будет в радиусе досягаемости!
«Потому что с твоими теперешними возможностями ты уничтожишь весь Тедас».
Архитектор задумчиво кивнул. И первым шагнул к выходу.