Подруги. Глава 17. Друзья и любовники

Изабелла.

Невыносимо смердело тухлой рыбой. Я дышала ртом, но въедливый сладковатый запашок чувствовался всё равно. Ещё бы, источник этой вони, можно сказать, у меня под носом: провонявшая рыбьими кишками волосатая лапища держит меня за горло. Держит очень и очень осторожно, так что мне не больно. Но я всё равно недовольно морщусь. Эта вонь… Так пахнет ЕЁ поцелуй. Серые губы распахиваются, обнажая острые треугольные зубы и рот, в котором трепещет белёсый язык, и волна рыбного смрада обдаёт моё лицо, а рот чешуйчатой твари уже прижимается к моему… Задница Андрасте! Да от одного лишь этого воспоминания желудок скручивается в узел и так и норовит выпрыгнуть наружу.

Донал будет мне должен ещё и за это. Если, конечно, от него останется хоть что-нибудь для выплаты этого долга. Хотя лично мне сейчас ничего не угрожает, судя по тому, как обращается со мной стоящий за моей спиной ублюдок из его абордажной команды. Но малыш Донал поднял руку на Хоук, а тут имеется, по меньшей мере, двое желающих вынуть ему за это сердце и преподнести его магессе на золотом блюде. Так что моя очередь последняя. Что ж, поживём — увидим. А пока я буду наслаждаться представлением под названием «Глупый пират взял в заложники Защитницу Киркволла, и сейчас она ему подробно объяснит, как он был неправ». Главное, не пропустить начало этого «объяснения» и, воспользовавшись суматохой, вовремя влиться во всеобщий «танец». А он будет, клянусь «Сердцеедом» — у Хоук явно есть какой-то план, не зря она такая спокойная, несмотря даже на прильнувший к её губам окровавленный нож. Вот она прикрыла глаза, замерла, явно читая какое-то заклинание… Я нащупала острый камень под ногами… Сейчас!..

— Отпусти её! Это Защитница Киркволла! — хрипло каркнул чей-то смутно знакомый голос, и все изумлённо замолкли, впившись взглядами в Хоук. Я же смотрела на крикуна, который сидел, вздёрнув вверх подбородок, потому что в его бледное горло, заросшее рыжеватой щетиной, сейчас вжимался кинжал Доналового абордажника.

…Якорь тебе в корму, Блондинчик! Горлодёр по мозгам ударил? Или ты возомнил себя бессменным спасителем Защитницы?..

Мгновение тишины — и все тут же заспорили наперебой, перекрикивая друг дружку: «Сирена!», «Защитница!», «Защитница — сирена?»

…Мне показалось, или хватка на моём горле чуть-чуть ослабла?

Краем глаза я уловила какое-то движение — оказалось, пока я удивлённо таращилась на целителя, подружка исхитрилась что-то намагичить, и Донал от неё отлетел так, будто его огр пнул. Повернув голову в их сторону, я успела увидеть, как он шмякнулся футах в тридцати от костра. Дрыгнул ногами и затих.
 
И пошло веселье.

Взгляд мой был ещё прикован к Хоук, бросившейся к Доналу, а привычное к дракам тело уже начало действовать. Схватив каменный осколок, я с силой ткнула им в вонючую лапу на своей шее, и она отдёрнулась, а я, уклоняясь от ножа, упала на песок и откатилась в сторону. Тут же привстала, доставая засапожник, и метнула его в кинувшегося ко мне абордажника. Он вскинул руки к горлу и медленно осел на песок, заливаясь кровью. …Прости, малыш, но ты же знаешь, что идти против капитана — это бунт, и платой за него иной раз — твоя жизнь.
 
Я огляделась — у остальных дела тоже шли хорошо. Фенрис своего противника оглушил, Варрик — ранил, а тот пират, который держал Блондинчика, просто отошёл от мага и бросил оружие, сдаваясь на нашу милость. Умничка, что тут скажешь. Надо будет потом от него избавиться: слишком уж охотно он меняет убеждения…
 
Те из моих парней, кто не участвовал в заговоре, жались у костра, не зная, что предпринять. Похоже, откровения Донала и Блондинчика окончательно запутали их.

— А ну, за работу, акульи выродки! Живо взяли верёвки и связали этих ублюдков! — услышав привычную ругань своего капитана, они, как мне показалось, с облегчением даже кинулись выполнять мой приказ, и вскоре трое из оставшихся в живых абордажников лежали с кляпами во рту возле Варрика, связанные, как поросята на продажу. Бунтовщики даже двинуться лишний раз боялись — Бьянка зорко глядела на них сталью наконечника стрелы, а Варрик ласково поглаживал рукоять своей любимицы, бросая добродушно-насмешливые взгляды на пленников, которых уже взялся магически обследовать целитель.
 
Я вынула нож из горла убитого мной мятежника, обтёрла об его одежду и вложила в особый кармашек сапога. Надела перевязь с «Сердцеедом» и «Предателем» — не буду снимать их до самого возвращения в свой номер в «Висельнике».
 
А тут как раз и Хоук с Фенрисом подвели к костру шатающегося Донала, связанного его же рубахой. Эльф толкнул его наземь, прямо под ноги Варрику, а после исподлобья проследил за тем, как Хоук подошла к Блондинчику и что-то прошептала ему на ухо. Тот сразу же бросил обследовать раненых мятежников, и маги молча пошли куда-то к морю, сопровождаемые хмурым взглядом Фенриса. Зря ревнуешь, остроухий: судя по мрачно-разъярённому выражению лица Хоук, «спасителя Защитницы» ждут отнюдь не благодарственные поцелуи. Укуси меня акула, я должна это видеть!

— Эй, парни, справитесь вдвоём? — Варрик понимающе усмехнулся, многозначительно двинув бровью, мол, потом обязательно расскажешь, а Фенрис просто кивнул. Вот и ладно.

Сделав изрядный крюк, я осторожно подобралась к укрытию громогласно ссорящейся парочки и спряталась за валунами. Пусть не увижу, так хоть услышу… А нет, подсмотреть тоже можно. В щель между двумя камнями было хорошо видно напряжённую спину Блондинчика и стоящую напротив магессу. Хоук была похожа на разгневанную упырицу, у которой отобрали добычу: подбородок в крови, бирюза глаз сияет не хуже, чем у блондинчикова демона, и пальцы нервно сжимает-разжимает, сжимает-разжимает… будто ей не терпится ухватить мага за мантию и потрясти хорошенько, попутно пару раз приложив о камни.

— Мэриан… но я же хотел спасти тебя! — с обидой в голосе произнёс маг.

…Ты ж моя радость! Ты что же, думал, что Хоук после твоего внезапного вмешательства бросится тебе на шею, обливаясь слезами благодарности и причитая: «Мой спаситель»? Плохо же ты её знаешь, Блондинчик! «Спасительница» — это роль самой Хоук.

— Андерс, — звенящим от злости голосом начала магесса, — во-первых, ты влез поперёк моего плана и своим неуместным воплем чуть не сорвал его. А во-вторых, теперь по всей Вольной Марке пойдут гулять байки о том, что Защитница на самом деле сирена. А учитывая то, что о сиренах никто ничего толком не знает, кроме того, что они охочи до мужиков, то сам понимаешь, какую весёлую жизнь ты мне только что организовал и какой удар по моей репутации нанёс. Мало мне было тех ублюдков, которые у особняка крутятся денно и нощно и шлют мне письма с идиотскими предложениями, так теперь этого «счастья» у меня будет в разы больше! И единственный способ не допустить этого — убить всех пиратов Изабеллы. Но об этом ты, похоже, не думал.
— По-твоему, я должен был молча смотреть, как он тебя убивает?! — заорал маг, хватая Хоук за плечи.
 
Мне стало не по себе. Как бы не пришлось нам в лесу прятаться от одержимого; Блондинчик сейчас явно на взводе, из него в любой момент может вылезти его невменяемый демон и с воплем: «Кто тут магов обижает?» устроить побоище, а Хоук его ещё и подначивает! Ловким движением сбросив с себя его руки, магесса заявила:
— Ты должен был сидеть, молчать и быть готовым дать отпор пиратам, как только я избавлюсь от Донала. Другие так и делали. Вам-то ничего не грозило, пока вы не пытались мне помочь. А вот меня после твоего непродуманного поступка могло ждать что угодно. Ты ведь не знаешь, как Донал мог отреагировать на твои слова, но всё равно решил рискнуть моей и чужими жизнями. Молчи! И просто выслушай меня! Андерс, а ты не подумал, что было бы, если бы я не успела прочесть заклинание? Этот долбаный выдумщик мог тут же прирезать меня — со страху или для славы убийцы Защитницы. Или он мог приказать убить вас, а меня оставить в плену и потребовать выкуп с Карвера, а то и Мередит тайно передать. Или ты надеялся на то, что пират отпустит меня и извинится? Если тебе так уж хотелось отвлечь его внимание и дать мне время на чтение заклинания, надо было что-нибудь другое придумать, а не орать на весь Планаценский лес о том, что я Защитница, хотя тебя просили хранить это в тайне. Андерс, я прошу тебя: никогда! Ничего! Не решай! За меня!..

Закрыв глаза, Хоук шумно выдохнула и опять посмотрела на Блондинчика.

— Андерс, — продолжила она уже спокойней, — ты мой друг, ты за меня беспокоился, я это понимаю и ценю. Позавчера ты спас мою жизнь, это была действительно отчаянная ситуация — сама бы я не справилась с демоном. Но сегодня ты чуть всё не испортил. Пожалуйста, Андерс, не надо мне помогать, когда я об этом не прошу.
— Ладно, Хоук, я запомню, что мы с тобой друзья лишь до определённого предела, — развернувшись, обиженный Блондинчик торопливо пошёл в сторону нашей стоянки. Судя по гордо выпрямленной спине, маг остался при своём мнении: что он герой, а магесса — истеричная дура. Он привык, что в лечебнице каждое его слово для пациентов — закон, что они смотрят на него благоговейно, как на воскресшую Андрасте. Там он спаситель, единственный и незаменимый. Там он сам себе хозяин. А Хоук его с собой «на дело» редко берёт, вот и подзабыл маг, что значит подчиняться чужому приказу. Да если бы он был в команде моего корабля, я бы его за такое…
— Изабелла, выходи, — донеслось из-за камней. — Я знаю, что ты здесь. Ты ж на такие события летишь, как пчела на цветок.

…Хорошо же ты меня изучила, Хоук. Привычки, вкусы, предпочтения… Пожалуй, никто из тех, с кем я тесно общаюсь, не знает меня настолько хорошо. И это плохо. Что-то засиделась я в Киркволле, пора бы и остальной мир посмотреть. Вот только кораблик добуду…

— Нет, ты слышала его? — возмущённо всплеснула руками Хоук, когда я вышла к ней. — Он, видите ли, хотел мне помочь. Лучше бы он заклинанием каким Донала отвлёк или духа выпустил порезвиться. А теперь всё, прощай, прежняя жизнь. Не стану же я твоих парней убивать лишь из-за того, что они оказались не в том месте и не в то время. Хотя, может, я действительно просто вспылила и зря на него набросилась с обвинениями. Ладно, позже ещё раз извинюсь.
— Зато решился вопрос с нехваткой мест в лодке. Теперь мы всех бунтовщиков просто оставим на берегу. Пусть идут хоть в Киркволл, хоть к демону на рога.
— Да уж, нет худа без добра. Ладно, пошли в лагерь.
— Эй, Хоук, подожди, кровь смыть не хочешь? А то ты сейчас на пообедавшего упыря похожа.
Магесса провела пальцами по подбородку, глянула на них…
— Ну, Андерс! Вместо того, чтоб сказать мне, что у меня лицо в крови, он тут оправдания блеял! Ладно, тогда я иду к морю. Ты со мной?
— Пошли.

Хоук склонилась над золотистой от закатного солнца водой, вглядываясь в свое отражение, обмыла лицо, пригладила встрепанные короткие волосы… Я стояла рядом, с наслаждением вдыхая свежий морской воздух. Ветер дул в сторону Киркволла, и на меня накатила тоска. Моя красавица «Сирена» лежит сейчас на дне бухты, и я снова «капитан-без-корабля», как метко выразилась рыжая жёнушка стражника Донника. То-то она позлорадствует, узнав это! Если бы не деньги, что остались у меня в тайничке, да не обещание Хоук помочь отбить корабль у Одноглазого, то я ни за что не стала бы возвращаться в этот город. Неудачливый он.

— Белла, может, искупаемся? Вода тёплая.
— Купайся, если хочешь. Я ещё днём поплавала — во-о-он за той невысокой скалой есть парочка симпатичных бухт. Если стесняешься, я покараулю здесь. Хотя кто сейчас сюда сунется?
— Да мало ли придурков, — заявила магесса, с подозрением оглядывая нагромождения скал. — Лучше уж посторожи.
— Ладно, покараулю. И даже билеты на представление продавать не стану. Хотя солнце уже скоро сядет, что в темноте увидишь?

Магесса торопливо пошла к бухте, а я выбрала местечко поудобней и уселась, опершись спиной на нагревшийся на солнце валун.

…Хоук, ну почему ты до сих пор не уложила эльфа в свою шикарную кровать под алым балдахином? Он тебе что, не нужен? Тебя о нём как ни спроси, так в ответ всё время слышишь, что вы «просто друзья». Пфе, «друзья», как же. То-то ты за этого «просто друга» готова мне глаза выцарапать. Да и он тоже хорош. Ты бы видела, какое он представление устроил, когда узнал, что ты мертва! Пожалуй, хорошо даже, что «Сирена» сгорела: мне б вовек было не отмыть мою каюту от крови того неудачника, который на тебя покусился. А как наш лириумный красавчик потом на берег рвался, чтоб уйти на все четыре стороны, о-о-о! Я ж его едва удержала, а то вплавь бы кинулся. Как бы мне свести вас, голубки мои? Ты, Хоук, женщина ответственная, иногда даже слишком, и если будешь спать с эльфом, то в беде его не бросишь уж точно. Конечно, ты и так его не оставишь своей помощью, но с постелью оно понадёжнее получится. Слишком уж серьёзно ты относишься к этим нехитрым телодвижениям. Сразу же о совместной жизни начинаешь думать, о браке и детишках… Мне подобного не надо, ну да каждому своё. Значит, первым делом надо отвлечь Блондинчика…

— Изабелла, ты не видела Хоук? — раздался у меня над ухом низкий хрипловатый голос Фенриса.
 
Я аж вздрогнула от неожиданности: это ж надо было так задуматься, чтобы не заметить, как он ко мне подошёл! Да если кто об этом узнает — не видать мне больше заказов от Общества.

— Зачем она тебе?
— Варрик хочет срочно кое-что у неё узнать.

«…Хочет кое-что узнать», как же. Тогда я — верховная жрица Церкви. Наш рыжий баечник — тот ещё хитрец и ведёт свою игру… которая, похоже, теперь совпадает с моей целью — пристроить эльфа в надёжные руки Хоук.

— Иди во-о-он туда, за эту вот скалу, Хоук там закатом любуется после ссоры с Блондинчиком. Ох и полаялись же они! Чуть до схватки дело не дошло… — говорила я уже в спину эльфа, торопливо направившегося к бухте. Что за привычка у этого ушастого — уходить, не дослушав?

…Интересно, как отреагирует Хоук на вторжение Фенриса. Навряд ли кинется на шею, но вдруг? Я даже поспорила сама с собой на золотой и решила было, что проиграла: уже прошло минут двадцать, а ни взбешённой Хоук, ни мрачного эльфа так и не появилось. Неужели я ошиблась, и они там сейчас уже вовсю милуются?.. Нет, видимо, просто разговаривали: из-за скалы появилась Хоук. Одна. Спокойная и умиротворённая. Я поднялась и пошла ей навстречу. Любопытство — мой пятый сладостный порок после страстной любви к морю, мужчинам, золоту и выпивке.

— Что он сказал тебе, Хоук?
— Кто?
— Фенрис. Его к тебе Варрик послал с каким-то срочным вопросом и я указала ему, где тебя искать.
— Я его не видела, — нахмурилась Хоук с подозрением глядя на меня.
— Странно, вроде бы здесь негде заплутать.
— Может, с ним что-нибудь случилось? Пойдём поищем его.

…Вот что значит эльф, выросший среди людей: заблудился меж двух скал, свернул куда-то не туда, а мы его ищи теперь! Растяпа ушастый!
 
Мы прошли вдоль берега, миновав бухту, где Хоук купалась, обошли ещё одну скалу, и я остановилась, заметив какое-то копошение у кромки прибоя. Присмотрелась внимательней, и у меня заныло под ложечкой. Снова эта лупоглазая сука! ОНА ласкала его своими серыми лапами, а он шарил по её телу губами и руками… Хоук, увидев это, зашипела разъярённой кошкой и метнула в парочку ледяной заряд. Но чешуйчатая тварь, оттолкнув эльфа, успела извернуться и откатиться в море. Хоук послала ей вдогонку огненный шар. Промахнулась, похоже. А Фенрис уже бежал к нам.

— Хоук! Осторожно, он зачарован!
 
Она попятилась от несущегося на неё «лириумного призрака» с невидящим взглядом расширенных глаз, а я, наоборот, шагнула вперёд, вынимая «Сердцееда» и «Предателя». Иди ко мне, красавчик, «потанцуем»…
 
Но наша с Фенрисом дуэль так и не состоялась — из-за моей спины вылетел «каменный кулак», от которого эльф отлетел на пару десятков футов, упал в воду и затих, по-видимому, ударившись головой о камни. Хоук тут же бросилась к нему. Я неторопливо вернула кинжалы в ножны и подошла к ним. Неудачливый вояка лежал лицом вниз, длинные ноги мокли в воде, а правая рука скрывалась под телом. Хоук осторожно его перевернула и ахнула — правая сторона головы у эльфа была в крови.

— Что случилось? — раздался позади придушенный голос Блондинчика.
 
Ну конечно, куда ж без него… Увидал, должно быть, вспышки от заклинаний, вот и примчался. А раз Хоук молчит, то придётся мне придумать, что тут у нас стряслось.

— Видишь ли, Блондинчик, на Хоук во время купания напала какая-то морская тварь, я и Фенрис попытались её отогнать, она эльфа хвостом стукнула, он отлетел — и головой прямо на камни.

Заслышав о том, что его драгоценной Хоук грозила опасность, Андерс тут же позабыл про ссору с ней и бухнулся на колени рядом с магессой. Склонился к ней, спросил обеспокоенно:
— Мэриан, ты…
— Нет, я не ранена. Осмотри Фенриса, ему от… твари морской больше досталось.
Блондинчик провёл руками над головой эльфа, сосредоточился…
— Всё. Рана была небольшая и только выглядела страшно.
— Спасибо, Андерс, — облегчённо проговорила Хоук, смывая кровь с головы эльфа.
 
Он лежал ко мне в профиль, и закатное солнце золотило его волосы и кожу, делая немного похожим на… Нет-нет-нет, я не буду о нём вспоминать, не буду…

— А почему он в сознание не приходит? — поинтересовалась я.
Целитель пару раз хлопнул эльфа по щекам, пытаясь привести того в чувство, но бесполезно.
— Глубокий обморок, должно быть, — маг пожал плечами. — Ещё у него правое запястье слегка вывихнуто, но это не смертельно, пройдёт до завтра, а мне ещё твоих пиратов лечить, Изабелла.
— Есть серьёзно раненые?
— У Донала несколько рёбер сломано, ещё у двоих глубокие порезы и у одного прострелена нога…
— А, этих… Хочешь — исцеляй, а не хочешь — так оставь, — отмахнулась я от него. — Ты этих ублюдков и так сегодня весь день лечил, а они на тебя в благодарность нож подняли. К тому же мы их всё равно завтра на берегу оставим. Пусть идут пешком, мозги заодно немного проветрят.
— И всё-таки я их вылечу. Но завтра. Сегодня я только Доналу рёбра сращу, а остальным пока кровь остановлю, да повязки наложу.
— Как пожелаешь, Блондинчик.
— Спасибо за помощь, Андерс, — ещё раз поблагодарила его Хоук. — Ты иди лечи раненых, а мы с Изабеллой подождём, пока Фенрис очнётся. И пусть кто-нибудь из вас сходит, разожжёт погребальный костёр и присмотрит за ним.

Блондинчик не стал играть в благородство и предлагать услуги сиделки при обморочном противнике. Помог оттащить эльфа подальше от воды и ушёл, кивнув нам на прощание. У меня на языке так и вертелось предложение позвать кого-нибудь из моей команды и унести эльфа в лагерь, но какая-то не оформившаяся пока мысль не давала его высказать. Доверившись чутью, я промолчала.

Темнело, и Хоук нашептала кучу «светлячков», золотистыми огоньками повисших вокруг нас.

— Изабелла, помоги мне снять с него перчатку — я хочу попробовать залечить его руку. Кажется, у меня должно хватить силы на это.
— А может, не стоит? Андерс же сказал, что заживёт само.
— Мало ли что Андерс сказал. А то ты не знаешь, что их слова друг о дружке надо делить не надвое даже, а на десять раз. Или умножать, как сейчас. Вдруг там перелом, а не вывих?
Хоук осторожно приподняла руку эльфа, а я отстегнула крепления и медленно потянула перчатку вниз.
— Смотри, — ахнула магесса, — я же тебе говорила!
Из-под края перчатки показалось окровавленное запястье. Я пригляделась, потом потыкала пальцем в «кровавую рану», вызвав возмущённый возглас Хоук. Посмотрела на пальцы. Чистые, хотя и влажные. Ещё раз провела ими по запястью эльфа…
— Это не рана и не кровь. Это просто какая-то мокрая красная тряпка.
— Надо её снять, рана должна быть как раз под ней. Попробуй срезать её ножом, чтобы его руку лишний раз не дёргать, пытаясь это развязать.
— Не получится, слишком плотно обмотано. Если я эту повязку начну ножом поддевать, обязательно порежу его.
— Ладно, тогда держи его руку, а я попробую развязать.

Тряпица была мокрая, и узелок затянулся изрядно. Хоук подцепила его ногтями, стала аккуратно растягивать в разные стороны; влажная ткань поддавалась плохо, но ей всё-таки удалось развязать его. Осторожно, виток за витком, она стала разматывать повязку, но вдруг остановилась на полпути и зачем-то принялась рассматривать край этой тряпки.

— Белла, глянь-ка сюда, — Хоук ткнула мне его под нос. Я присмотрелась: там золотом был вышит какой-то знакомый узор…
— Ого! Да это же герб Амеллов!
— Именно. И вообще, похоже, это пояс от моего домашнего платья. Откуда он у него, и какого демона он носит его на руке? — взволнованно воскликнула магесса, случайно резко дёрнув за ленту, всё ещё связанную с рукой эльфа. Должно быть, именно это наконец-то и привело его в сознание.
— Что случилось? — произнёс он сразу, как только открыл глаза.
— А ты не помнишь? — осторожно спросила Хоук, на всякий случай сводя ладони для какого-то заклинания. Я тоже сделала вид, что поправляю косынку, а сама держала руки вблизи от рукоятей кинжалов — вдруг он опять на нас бросится?
Эльф нахмурился. Было видно, что он пытается вспомнить, как он очутился здесь. Не старайся, лапушка, после ЕЁ чар это тебе не удастся.
— Нет, — сказал он неуверенно. — А что случилось? Почему я…
— На меня во время купания напала какая-то морская тварь, — начала Хоук, бросив на меня предостерегающий взгляд, — ты кинулся меня защищать, она тебя хвостом ударила, ты упал и стукнулся головой, — левая рука эльфа дёрнулась к виску, ощупала осторожно.
— Стой! Не шевели другой рукой! У тебя там, возможно, перелом.
Эльф проследил её взгляд и тут же убрал правую руку в сторону так, чтобы магесса до неё не дотянулась.
— Фенрис! — возмутилась Хоук. — Ты же ранен! А пока я тебя буду лечить, мне хотелось бы услышать откуда у тебя мой пояс и зачем ты его носишь на запястье.
— Не надо ничего лечить, — выговорил эльф, садясь. — Я здоров.
— Андерс сказал, что у тебя вывих запястья.
— Он врёт.
— Да зачем ему это? — возмутилась магесса.
— А как ты завтра грести будешь с больной рукой? — вмешалась я. — Или Хоук на вёсла посадим? И, кстати, ты не ответил на её вопрос о том, откуда у тебя её пояс. Хотя можешь молчать и дальше. Хоук, я уверена, что это Орана торгует твоей одеждой. Интересно, почём нынче идут на рынке предметы гардероба Защитницы? Какая жалость, что это не я придумала!
— Орана здесь ни при чём! — ожидаемо вступился Фенрис за эльфийскую служанку.
— О! Так, значит, это Бодан устроил торги?
— Нет! — рявкнул эльф, глядя попеременно то на меня, то на магессу. — Я сам взял его! Тогда, три года назад! И всё это время носил его с собой в поясной сумке! И надел его только сегодня утром, после того, как узнал, что Хоук убили! — Фенрис дышал тяжело, и даже при свете «светлячков» был заметен заливающий его скулы румянец то ли гнева, то ли смущения.
— Дыхание Создателя! — с этими словами Хоук поспешно стянула с пальца какое-то кольцо и протянула эльфу со словами: — Вот, возьми. Это твоё. А я заберу своё, — и она потянулась к алой ленте, что всё ещё красовалась на его запястье.
— Это не моя вещь, — возразил он, отводя обвязанную поясом Хоук руку себе за спину, подальше от магессы.
— Твоя, — твёрдо произнесла Хоук. — Это часть твоего доспеха, которую ты потерял той ночью три года назад в моём особняке. Я сделала из неё кольцо и ношу его все эти три года. И теперь хочу вернуть тебе в обмен на свой пояс. Чтобы каждый остался при своём.

…Хоук, да ты романтичней героинь самых слезливых орлейских романчиков! Это ж надо было до такого додуматься! Но и эльф тоже хорош — украл её пояс и таскает с собой целых три года. Парочка романтичных придурков. Столько времени зря потеряли! И до сих пор теряют, препираясь. Да поцелуй же ты его, Хоук!

— Я не хочу меняться, — упёрся эльф. — Если тебе не нужно кольцо, можешь его выбросить, но эту вещь, пожалуйста, оставь мне, — с этими словами он попытался завязать ленту обратно, но Хоук ухватилась за её край и быстро намотала на свой кулак.

…Хвала Андрасте, наконец-то эта тихоня проявила инициативу!

— Фенрис, — улыбнулась она, — я не верну тебе мой пояс. Ты сможешь забрать его только вместе со мной! — глядя эльфу в глаза, она неловко склонилась к нему, он медленно подался ей навстречу, обнимая свободной рукой…

Созданные Хоук «светлячки» начали гаснуть. Я тихо встала и, стараясь не шуметь, пошла к костру, радуясь, что всё устроилось и без моей помощи.