Подруги. Глава 13. Когда мечты сбываются…

Изабелла.

Впервые за последние месяцы я не видела во сне моря. Никаких волн, ракушек, рыб, кораллов, чаек и водорослей. И хвала Андрасте, Создателю и всем остальным божествам этого мира за этот чудесный подарок! Мой сон был восхитительно прост — кружка свежего, прохладного пива, что ждала меня за моим любимым столиком в «Висельнике».

…Глиняная двухпинтовка¹, наполненная божественно вкусным светлым элем; плотная желтоватая шапка пены переваливается через край, крупными хлопьями медленно стекая по стенкам… М-м-м… И этот бесподобный горьковатый запах…

Подожди, малышка, скоро мы с тобой встретимся. А сегодня меня ждёт недопитая вчера «Лоза»… Открываю глаза, и взгляд словно проваливается в неожиданно далёкий потолок, не встретив его на обычной высоте. И вид какой-то непривычный: словно я лежу не на кровати, а… Точно, на полу: слева раздражающе колышется обтрёпанный край гобелена, а справа… справа лежит Фенрис — судя по остроконечным ушам, беловолосой макушке и белым извилистым полоскам на смуглой коже. Абсолютно нагой… Да и я тоже не совсем одета. Хорошо, что ночи пока ещё тёплые…

Сесть мне удалось далеко не сразу: чувствовала я себя так, будто не корабль нёс меня по морю, а я вчера весь день тащила его по суше на своих плечах. Перед глазами всё кружится и скачет, словно танцуя сальтарелло², тело одеревенелое и неповоротливое, сердце то частит, то бьётся с перебоями… Сколько ж я вчера выпила?.. А ведь ещё и… Охнув в голос, я схватилась за левый бок — Фенрис, сволочь ты лириумная! Ты ж меня вчера чуть не убил, сунув свою призрачную хваталку мне под рёбра!..



…Когда волна ЕЁ силы обрушилась на разум эльфа, он, как и я ранее, попытался сопротивляться, как и я, схватился за голову — я знала, что ему сейчас кажется, будто голова его стала котлом с похлёбкой, и кто-то пытается перемешать его содержимое. Полыхнули клейма, и я даже успела уверовать в то, что он одолеет ЕЁ: сопротивлялся он долго. Не меньше минуты, пожалуй. Сиял, что твоё солнышко: тела не видно было за ослепительным всплеском лириумной силы. Ну же, Фенрис… Держись!.. Но нет, магическое свечение постепенно угасло, эльф опустил руки, вскинул голову и посмотрел на меня восторженным взглядом не то истово верующего жреца, к которому снизошло его божество, не то просто влюблённого придурка — распахнутые глазищи смотрят с трепетной нежностью, всё лицо выражает этакий восхищённый экстаз. Попалась рыбка в сеть… Неужели и я выглядела так же нелепо, когда ОНА впервые подловила меня? Бр-р…

Фенрис подошёл, и ОНА моими руками сняла с зачарованного остроухого болванчика куртку, охотно скользнула в его объятия, легко пробежалась кончиками пальцев по мерцающим лириумным дорожкам на спине… Эльф подёргивался, но болезненные ласки принимал молча: гораздо больше его занимали мои губы и грудь.

…Это похоже на то, как не по своей воле смотреть из окна на милующуюся напротив твоего дома парочку, слышать их стоны и вскрики и не иметь возможности ни отвести взгляд, ни крикнуть им, чтобы прекратили. Только вместо окон мои собственные глаза, которые сейчас даже ресницами хлопают по ЕЁ приказу. Не говоря уж об остальном теле, над которым сейчас трудится эльф. Он целует, гладит, сжимает и мнёт в руках мою плоть, и тело моё вздрагивает и выгибается, льнёт и подставляется под жадные ласки его неумелых рук… Но до меня долетает лишь дразняще-раздражающее эхо возможного наслаждения, а все телесные ощущения испытывает ОНА. И это злит сильней всего: раз уж я нежданно оказалась сегодня в постели с эльфом, то хотя бы удовольствие-то должна получить? В обмен на то, что моё тело стало временным пристанищем для озабоченного демона? Так ведь нет же, всё себе забирает, тварь чешуехвостая!

…ОНА смеётся моим ртом, ласкает эльфа моими руками, сжимает его бёдра моими ногами, выгибаясь и елозя под ним, пьяная от выпитого мной вина и от получаемого моим телом удовольствия. А я бесплотна и незрима, заперта в клетке своего же тела, без ощущений, без… Убью лупоглазую мразь! Голову повешу на стену, а хвост отрежу, завялю на солнышке и съем с пивом!

«Тебе… плохо?.». — чужая мысль обожгла холодом. «А то будто ты меня не слышишь! Я хотела, чтобы все было по-другому! Чтобы он был в сознании, чтобы я сама…» — «А вышло… так… — пьяно хихикнула ОНА, вздрагивая всем телом — моим телом! — от особенно сильного толчка эльфа. — А-ах… прав… кто сильнее… так ты… говоришь…» — и внезапная вспышка темноты окончательно ослепила и оглушила меня. Но не успела я испугаться — неужели это навсегда? — как отголоски запахов, звуков и образов начали выступать из чёрной пустоты, возвращаясь ко мне… и я смутно ощутила, как моё тело расслабилось под всё ещё не достигшим разрядки Фенрисом…

«Прав тот, кто сильнее». Нечем крыть — я так говорю. Иногда. Но зато я никогда не опускаюсь до того, чтобы силой или магией затаскивать кого-нибудь в свою постель! Сами приходят. И Фенрис пришёл бы. И, двигаясь во мне, шептал бы моё имя, а не имя Хоук… Постанывая, эльф излился в моё тело и обессиленно упал на него. Клейма постепенно угасли, и в каюте стало темнее и тише. Я смутно, словно сквозь толстое покрывало, чувствовала его бешеное сердцебиение, его жаркое дыхание на своей шее, тяжесть его расслабленного тела, придавившего меня к полу. ОНА неторопливо поглаживала его спину моими руками, вынув эти движения из моей памяти, чем взбесила меня ещё больше: мало того, что наш с эльфом первый раз получился принудительно и наспех, и я никакого удовольствия от этого не получила, так эта мразь и сейчас не желает оставить меня в покое!

«Мы его ещё возьмём…» — скользит холодной змейкой ЕЁ мысль. «К демонам такие утешения! Как будто от того, что ты повторно меня изнасилуешь, мне будет лучше!» «Я поделюсь…» — перевернув эльфа, ОНА села сверху и наклонилась к нему, целуя в губы. Руки Фенриса неуверенно легли на мои бёдра, с нажимом провели вверх… Хм, похоже, не всегда демоны врут — ощущения вернулись, и я даже снова чувствую себя пьяной и весёлой… То ли голова кружится, а то ли весь мир, и чтобы не упасть, я приникаю к нагому телу под собой… Иди ко мне, мой лириумный воин… сияй для меня… смотри на меня… дай, я тебя поцелую так, чтобы ты позабыл Хоук…

— Адри… — простонал эльф, пропуская сквозь пальцы мои длинные локоны, и я от неожиданности отдёрнулась, прекратив ласки.

Дери тебя демоны, эльф! Кто такая Адри?! Я бы ещё поняла, если бы ты опять шептал: «Мэриан»! С ней бы я тебя ещё разделила. Или её с тобой. Но «Адри»?! С кем это ты нам с Хоук изменял, а? Негодуя, я со всего маху отвесила Фенрису пощёчину, напрочь забыв о том, что он сейчас сам не свой от ЕЁ зова. Белобрысая голова мотнулась вправо, и руки эльфа непроизвольно дёрнулись к лицу, накрыв пострадавшую щёку… Я же буквально задыхалась от обиды и ярости: сколько я уже увиваюсь вокруг этого брезгливого недотроги?! Меня он, видишь ли, счёл недостойной своего внимания, зато осчастливил им какую-то Адри!.. Я замахнулась ещё раз, и ОНА, спохватившись, отдёрнула мои руки, опуская их. Поздно! Похоже, эльф в своих видениях узрел нечто, взбесившее его: даже в тусклом свете масляной лампы было видно, как нахмурились его брови и гневно скривились губы…

— Адриана! — хрипло рыкнул он, ослепительно полыхнув клеймами. — Katara, bas!³ — и рука эльфа нырнула мне под рёбра, к бьющемуся в панике сердцу…



…Задница Андрасте! Надо ж было до такого допиться — оскорбиться тем, что зачарованный (из-за меня, между прочим, зачарованный) Фенрис в самый пикантный момент назвал меня чужим именем! И за это ещё и влепить ему пощёчину! Чудо, что он после этого из-под ЕЁ зова не вышел, тогда бы он меня убил осознанно и уж точно бы не промахнулся! А кстати, почему я ещё жива? До сих пор все жертвы «лириумного призрака» благополучно помирали… Пресвятая Андрасте! Я выжила после Фенрисова трюка! Я выжила! Я дышу, смотрю, думаю… Хотя тело ещё помнит, что оно тогда чувствовало — холод и жар, знобкую щекотку и тянущую боль в области сердца… Но вот потом наши тела почему-то разлетелись в разные стороны, так, словно между ними взорвалась бомба, похоже, это ОНА нас откинула друг от дружки каким-нибудь «ментальным ударом» или чем-то подобным. Ну хоть какая-то польза от этой твари!.. Кстати, эльф, это ты меня обругал по-кунарийски «тварью» или всё-таки неизвестную Адри? Адри-Адри-Адриана… О!.. Уж не та ли это Адриана, которую два дня назад поминал твой хозяин-извращенец? Ныне покойная, кажется. И я даже вспомнила, что это ты её упокоил, эльф. Когда-то любил, а потом убил. Хм, да ты ещё опасней, чем я думала, Фенрис!.. Фенрис?! Эй, эльф, что-то слишком уж неподвижно ты лежишь, не сыграл ли в ящик часом?

Дрожащей рукой я дотянулась до щеки эльфа, тронула — тёплая. И жилка на горле бьётся… Живой, хвала Андрасте! Похоже, просто спит. Вот и пусть спит. Мне ещё придумать надо, как всё это объяснить, если из-за меня ЕЁ зов сработает неправильно, и эльф всё-таки вспомнит вчерашнее. И надо бы поесть и выпить, а то с голодухи ничего толкового в голову не приходит. …Хочется мяса. Жареного. Или копчёного. И сыра. И хлеба… Не рыбы, хвала Андрасте! К демонам сырую рыбу — пусть ОНА сама её жрёт!

Радуясь нежданно вернувшемуся аппетиту на нормальную пищу — как я об этом мечтала в последние месяцы! — я спешно оделась, путаясь в вывернутых рукавах рубахи и штанинах брюк. Накинула камзол и босиком — сапоги одевать мне показалось долгим — прошлёпала к столу. На нём всё ещё стоял наш недоеденный ужин. Копчёное мясо подсохло и затвердело, сыр покрылся жёсткой корочкой и каплями прозрачного жира, а хлеб, и вчера-то не отличавшийся свежестью, и вовсе стал сухарём. Да наплевать! Сгорбившись над тарелками, я жадно накинулась на еду, запивая вином прямо из горлышка. А на полный желудок и думалось легче.

Насытившись и чуть передохнув, я собрала разбросанную по полу одежду Фенриса и с трудом натянула её на его бесчувственное тело. Эльф лежал трупом, не думая просыпаться даже тогда, когда его голова тюкнулась о пол, внезапно выскользнув из моих рук. То ли так устал, то ли с ним что-то не в порядке после ЕЁ чар. Ладно, попозже попрошу Андерса осмотреть его. А пока это всё, что я могу сделать для спасения своей жизни. Хорошо, что мужчине практически невозможно определить, был ли он с женщиной или нет. А память — штука ненадёжная. Особенно после такого количества выпивки. Теперь что он ни вспомнит, всё можно списать на пьяный бред.
 
Я села на пол рядом с Фенрисом, натянула сапоги, спрятав ножи в кармашки внутри высоких голенищ, и устало откинулась спиной на сундук. Вчерашняя погоня, абордаж, попойка, ОНА, «танцы» с Фенрисом, его попытка убить меня — слишком много всего для женщины, которой давно уже перевалило за тридцать. Сил не хватает резвиться так, как раньше, когда мне море было по колено оттого, что Зевран меня благополучно избавил от «обожаемого» муженька. Недельные запойные загулы в компании молоденьких эльфов, после которых я чувствовала себя бодрой и готовой к повторению подобных «подвигов», дерзкие ограбления с погонями и драками… Всё это было и веселило душу и тело. Веселит и теперь… но всё чаще и чаще просто не интересует.

Я, кажется, начинаю понимать Варрика, который вполне мог бы взять под контроль теневую жизнь Города Цепей и переехать жить в шикарнейший особняк Верхнего города с видом на Дворец… Мог бы. Но не хочет. «Я уже имею всё, чего хочу», — заявляет он. А чего хочу я? Недавно мне казалось, что было бы неплохо встать во главе Армады Удачи⁴, но теперь я уже в этом не уверена. Власть — это постоянная грызня твоих подручных между собой, постоянное ожидание удара в спину, постоянное и неукоснительное следование каким-то заведённым ещё до тебя традициям и никакой свободы действий! Любая власть. Даже та, которую я имею сейчас — над одним кораблем и полсотней головорезов… Но с ними-то я управляюсь, а вот если их будет больше тысячи, да еще и недовольных тем, что главенствует над ними женщина… Нет уж. Сейчас я сама себе хозяйка и даже могу сказать, что у меня есть почти всё, чего я хочу: деньги, красота, здоровье… и ветер свободы в парусах моего корабля, что поплывёт туда, куда захочется мне. И мужчины. Любые… Почти любые. Фенрис сопротивлялся дольше всех, да я особенно и не настаивала. Мне хотелось, чтобы он сам пришёл… ОНА всё испортила. Не будет уже у меня с ним так, как могло бы быть… Ну и ладно.
 
Да не очень-то Фенрис мне на корабле и нужен: он тут своим двуручником все мачты посшибает и паруса на ленточки нарежет, да и пират из него как из ложки весло. Хозяин его был изысканным дерьмом и, похоже, успел-таки привить эльфу вкус к хорошей жизни — хоть и был Фенрис рабом, но рабом привилегированным. Телохранитель магистра, мать его тевинтерскую. Вино, оружие, женщины — всё должно быть высшего качества, а иначе этот господин я-ненавижу-магов и не взглянет в их сторону. Как он фыркает и плюётся, когда решение чьих-нибудь проблем приводит Хоук и нас в бордель с расспросами, как кривится от слов «продажная любовь»! Да и жить он предпочитает не где-нибудь в Нижнем городе, или — упаси Создатель! — в Клоаке, а в самом что ни на есть аристократском районе. Верхний город. Выше лишь Дворец. И плевать, что особняк стар и не принадлежит ему. Зато там есть уединение, камин и винный погреб. Я и сама ценю возможность в одиночестве выпить хорошего винца перед уютно пылающим очагом… ценю не меньше, чем возможность напиться дрянного эля в компании своих пиратов. А вот эльфу подобное не понравится, как и жить в трюме рядом с толпой не изысканных вонючих мужиков. Не впишется он в мою команду. Да и как любовник он не многого стоит. С Зевраном не сравнить. Не говоря уж о Джитанне из «Розы». Тот вообще профессионал… Чему бы там ни учил Фенриса его похотливый хозяин-извращенец, а любовные науки явно не входили в число навыков, потребных его телохранителю. После этого нашего единственного раза уж если не я сама, так любопытство моё насчёт любовных умений эльфа было удовлетворено. Вот ОНА точно осталась довольна. Так довольна, что сегодня ещё и не объявлялась. Хотя зачем ЕЙ это, ведь теперь лириумная рыбка у НЕЁ в сетях, лишь только позови — приплывёт как миленькая. А уж судя по тому, как ты ЕЙ понравился, заездит ОНА тебя, эльф, до смерти…
 
А знаешь, Фенрис, мне будет жаль, если ты умрешь. «Сиреной» клянусь, буду сожалеть! Привыкла я к тебе за эти годы. В карты ты играешь божественно, долг всегда отдаёшь, да и подружка Хоук будет кукситься, если вдруг некий остроухий лириумный красавчик уйдёт в Тень раньше срока… Ладно, вернёмся в Кирволл — напишу Хоук письмо. Она у нас смекалистая, обязательно найдёт, как освободить тебя от демонических чар: влюблённых пивом не пои, а дай препятствия преодолеть на пути к своей любви. Ну, по крайней мере, у Варрика в байках всегда так. Мне бы лишь успеть уплыть до того, как ты обо всём этом узнаешь. А может, я рано паникую, и ритуал не сработал? Ведь не зря же ты, Фенрис, весь в лириуме, может…
 
И тут в дверь постучали. Требовательно и даже повелительно — открывай, мол, капитан, ты нам нужна позарез! Я замерла, задумчиво косясь на спящего эльфа: если это кто-то из команды, то одними объяснениями я не отделаюсь.

— Да нет её на палубе!.. — донеслось из-за двери, и я опознала искажённый голос Блондинчика лишь по истеричной интонации, которая иногда у него пробивается в последние годы. — И на «Драконе» тоже нет — этот их квартмейстер только что оттуда, сказал, не приходила она ещё!
— Думаешь, она тоже пропала? — даже обычно невозмутимый Варрик сейчас был на взводе. Да что же там у них такое стряслось-то? Поднявшись с пола, я обречённо поплелась открывать дверь: сейчас они увидят эльфа и начнётся: подколки, расспросы, горящие глаза гнома, который обязательно захочет увековечить эту сцену в одном из своих романов…
— Да ничего я пока не думаю! — огрызнулся Блондинчик, тарабаня все настойчивей и громче. — Если нам не откроют, и мы выломаем дверь, а каюта окажется пуста — вот тогда я и начну думать! А пока нечего думать, стучать надо! — и кто-то из этой парочки со всей дури саданул по двери так, что вздрогнула стена.
— Какого демона вы мне тут корабль ломаете?! — накинулась я на них, рывком распахнув дверь.
— Хоук пропала, — вполголоса сообщил Блондинчик, отодвигая меня с дороги, проходя внутрь и по-хозяйски усаживаясь за стол. Ошарашенная новостью, я ошеломлённо следила за его действиями. А он обвёл мрачным взглядом каюту, увидел эльфа…
— О! Зато этот дикарь нашёлся! — бросил он презрительно. — Ну теперь хоть не надо беспокоиться о том, что это он её убил и сбросил в море, а потом и сам туда сдуру прыгнул!
— Эй-эй, Блондинчик! Мечтать будешь позже, давай, рассказывай подробнее о Хоук! — я закрыла дверь за вошедшим Варриком и подошла к столу, за который уселись мои нежданные гости.
— Я тебе расскажу, Ривейни, — отозвался гном, споро и ловко пластая на куски принесённый с собой жареный свиной окорок и здоровенную ковригу хлеба. — Мы бы тоже не прочь узнать подробности, да вот только не знаем, у кого спросить. Хоук нигде нет. Каюта её была закрыта, пока мы её не взломали — мы сначала решили, что ей опять стало плохо. Но в каюте никого не было. Никто из твоих парней сегодня её тоже ещё не видел. Похоже, Блондинчик вчера был последним, кто видел её.
 
И гном положил огромный шмат прожаренного мяса на толстую краюху хлеба, впился зубами в получившийся гигантский бутерброд, разом откусив чуть ли не половину, и торопливо задвигал челюстями — когда Варрик нервничает, ему всегда хочется есть… Как и мне с Хоук. Ох, Хоук, ты нас своими выходками раньше времени в Тень загонишь! Куда ж ты могла подеваться ночью с корабля, стоящего на якоре посреди Недремлющего моря? Только в это самое море. Если, конечно, кто-нибудь из команды не возжелал с пьяных глаз поразвлечься и не затащил тебя в какой-нибудь укромный уголок, предварительно стукнув по голове… Ну всё, если найдём тебя живой, запру в каюте до конца плавания и приставлю Эльфа с Блондинчиком охранять!
 
Не выдержав пытки запахом поджаристого окорока со специями, я тоже сделала себе бутерброд, откусила, начала жевать… Блондинчик же бездумно катал меж пальцами хлебные шарики. Ну с этим всё ясно — влюблён и питается восторженным обожанием. Ох, и непитательная же это еда, судя по его внешнему виду: слишком уж измождённым выглядит маг: глаза ввалились, лицо осунулось, выставив острые углы скул и подбородка, нос выдался вперёд, как бушприт на «Сирене», и от него к плотно сжатому рту бегут две заметные складки… Да и одевался он сегодня, похоже, впопыхах — даже накидку свою пернатую забыл.

— Андерс, а ты что скажешь? — вопросила я мага, прожевав откушенное мясо.
— Мы гуляли по палубе, — мрачно начал он, — потом я отлучился на пять минут, а когда вернулся, Мэриан уже не было. Я решил, она ушла в свою каюту, потому что у тебя тут уже было заперто. Я постучал — мне не открыли и ушёл к себе.
— Значит, пропала… — я облизнула жир с пальцев и вытерла руки о камзол. — Тогда сделаем так: Варрик, ты приведёшь сюда Чёрного Донала, раз уж он сам на «Сирену» пришёл, а ты, Андерс, осмотри Фенриса, но в чувство его пока не приводи.
— Слушаюсь, монна капитан! — повеселевший Варрик скрылся за дверью, на ходу дожёвывая бутерброд, а Андерс с недовольным видом склонился над эльфом.
— Что с ним случилось? Напился, стал буянить, и ты его профессионально успокоила бутылкой, как Карвера позавчера?
— Нет, мы напились, переспали и заснули на полу, — скороговоркой пробормотала я. Иногда правда — это лучшая ложь. Я знаю, что бы я сейчас ни сказала, Блондинчик мне не поверит и сам придумает устраивающее его объяснение. Ведь все уже привыкли к тому, что Изабелла никогда не сознаётся в своих поступках. И я не ошиблась: целитель на миг замер, а потом недовольно проворчал:
— Значит, перебрал вина на радостях от освобождения и заснул в твоей каюте, пьянь имперская… — руки мага скользили по воздуху примерно в футе над телом эльфа. От босых пяток к серебристой макушке и обратно. Затаив дыхание, я ждала слов целителя.
— Здоров. Спит, — и Андерс брезгливо потряс кистями рук, словно их осквернило даже прикосновение к воздуху над телом соперника.

Дверь открылась, и в каюту вошёл Чёрный Донал в неизменной красной рубахе, и Варрик, тут же кинувшийся к столу делать второй бутерброд.

— Доброе утро, капитан, — и квартмейстер цепким взглядом охватил всех присутствующих, особенно задержавшись на спящем на полу эльфе. Дёрнул бровью, но смолчал.
— Недоброе утро, Донал, совершенно недоброе. Беда у нас — пропала монна Бьянка. Сегодня ночью она гуляла по палубе, и после этого её никто больше не видел. В то время на вахте стояли Джек Чайка и Ёрш. Приведи их сюда, но ничего им пока не говори, — склонив прощально голову, Донал молча вышел. Высокородный. Всё-то у них с ритуалами да с подвывертом…
— Андерс, протрезви Фенриса. Его умения могут понадобиться при допросе. А после этого я бы посоветовала тебе запереться в своей каюте на всё то время, пока мы с Варриком будем ему рассказывать о Хоук, а то как бы он не попытался убить тебя, обвинив в её исчезновении. Он вас вчера видел ночью. Уж не знаю, что вы там делали на палубе, только пришёл он расстроенный, напился, рухнул на пол и заснул.
— Да ничего мы не делали! — передёрнул плечами Андерс. — Я отдал Хоук свою куртку, потом мы ходили по палубе и смотрели на звёзды… Уж не знаю, что этот дикарь там себе навоображал, подсматривая за нами…
Я ни на гнутый медяк не поверила словам Блондинчика. На звёзды они смотрели, как же! Наверняка обнимались при этом, а ты ещё спьяну и целоваться к ней полез. Неважно, ответила она на поцелуй или нет, но Фенрис вас увидел… и получилось у нас с ним то, что получилось.
— Ладно, — отмахнулась я от его слов, — мне всё равно, чем вы там с Хоук на палубе занимались. Лечи эльфа, Блондинчик, и уходи.


_______________________________

¹ Пинта — мера жидкости, примерно равная 0,5 л.

² Сальтарелло (от saltare — прыгать) — итальянский танец народного происхождения.

³ Katara, bas! — Умри, тварь! (кунарийск.)

⁴ Армада Удачи — образовалась во времена Новых Священных походов, когда народы Тедаса наняли пиратов сражаться с кунари. Пираты скрытно подрывали линии снабжения кунари и даже вторгались на кунарийское побережье с моря. Какое-то время Армада была основной морской силой Тедаса, но не распалась даже после того, как кунари были отброшены.