Da'Atisha

В лесу так тихо, так спокойно. Поют птицы, слегка покачиваются ветки деревьев и кончики трав на ветру. Где-то бродят животные, большие и маленькие, опасные и не очень. Эта идиллия нарушается лишь тихим плачем и всхлипами.
Никто не мог и предположить, что всё произойдёт вот так. Что в один день она потеряет всё — дом, друга… и любимого.
Девушка смотрит на маленькую полянку. Через тучи, закрывшие собой солнце, туда пробивался тусклый свет. Полянка светла, полна трав и цветов. Но на ней никого нет…

А когда-то на ней играли дети. Четверо. Точнее, уже не дети, ведь их лица украшает валласлин — письмо на крови. Трое мальчишек и одна девчонка. Первый — самый старший с пышными светлыми волосами. Глаза его цвета той же сочной травы, на которой играют детишки. Особая черта — заплетённая косичка, свисающая с боку, а валласлин пересекает едва ли не всё лицо и затрагивает шею. Всегда добрая и милая улыбка, но иногда он бывает строгим с младшими товарищами. Подперев голову ладонью в специальной перчатке для стрельбы, он наблюдает за другими двумя мальчишками. Второй тоже светловолосый, но его волосы чуть короче и не такие пышные. Да и глаза голубые, как чистое, бездонное небо. Татуировка в форме ветвистого древа украшает лоб, и тоненькие линии идут от уголков губ. Третий с волосами цвета дерева, только чуть светлее, заплетёнными в хвост. Лоб, переносица, веки и подбородок украшены толстыми линиями татуировки. И глаза того же цвета. Лежат двое мальчишек валетом, устремив свои взоры в небеса. И она — юная дева и Первая Хранительницы, с изумрудными глазами, облачённая в костюм цвета той же сочной травы. Тёмные волосы короткие, но густые. Сидит чуть поодаль от парней, словно боится их.

— Смотри! Вон то облако похоже на того самого волка, которого мы подстрелили! — воскликнул Тамлен.
— Ага. Ещё одна-две охоты, и на медведя пойдём, — мечтательно вздохнул Терон.
— Успокойтесь. Вы этого волка едва загнали, а уже мечтаете о медведе, — заметил Фенарель.
— Он просто испугался нас, вот и дал дёру! — обиженно ответил Махариэль и быстро нашёлся, чтобы перевести тему. — Кстати, Мерриль, как у тебя дела?
— Хранительница Маретари рассказала мне, что когда-то мы, долийские эльфы, все до единого были рабами шемленов, — возбуждённо ответила девушка.
Два закадычных друга тут же оживились.
— Да ладно?! — в унисон воскликнули они.
Фенарель промолчал, поскольку это историю он уже знал из рассказов старейшины Пайвела. Но тем, что хочет сказать эльфийка, заинтересовался.
— Но потом наши предки, основатели Долов, объединились с людьми и свергли… м-м-м… Империю Тевинтер, — продолжила Первая. — И эти самые шемлены использовали магию во зло…
— Как это? — удивлённо переспросил Терон.
— Они призывали страшных существ. Их называют «демоны». Они обманывают шемленов, которые используют магию, и потом порабощают их.
— А ты? Или Хранительница Маретари? Вас же не поработят эти… демоны? — испугался Махариэль.
— Если мы будем осторожными, то нет…
— Ну, вы это… берегите себя, — как-то неуверенно промямлил молодой охотник. — А если эти гады полезут к вам — дайте им сдачи!
— Как можно дать сдачи монстру?! — возмутился Тамлен.
— Ну я же дал тому волку, что прыгнул на меня, — нашёлся Махариэль.
— Не сравнивай волка и… демона, — после этого второй охотник обратился к Мерриль. — А вы, если что, зовите нас на подмогу. Мы кого хочешь завалим…
— Ох-ох-ох, юные герои! — по-доброму усмехнулся старый товарищ. — Вот кого угодно?
— А-то! Тамлен вон крепкий какой, любому тумаков отвесит! А я сзади подкрадусь, кинжалами чик-чик, и делу конец.

— Ладно уж, пора идти. Думаю, взрослые уже начинают волноваться, — заметил Фенарель.
— А разве они не знаю об этой полянке? — удивилась Первая.
— Насколько мне известно, нет, — припомнил Тамлен. — Охотники сюда не ходят: здесь нет добычи. Не на кого охотиться, вот и не ходят…
— А давайте, пусть это место будет нашим Да’атиша¹! — предложил Терон. — О котором никто-никто не будет знать! Будем приходить сюда… ну хотя бы раз в день. Будем собираться все вместе здесь.
— Мы ведь и так видимся в клане, — заметил старший товарищ. — Что ты имеешь в виду?
— Но ведь у нас есть то, о чём не знают другие: свои тайны, секреты. Например, как тот, что Тамлен наступил в волчью мину…
— Эй! Я же просил никому об этом не рассказывать! — возмутился раскрасневшийся от стыда друг.
— А я сварил яд из корня смерти, — не унимался охотник.
— Ты знаешь, как выглядит корень смерти? — нахмурился Фенарель и получил утвердительный кивок.
— Теперь понятно, почему волк после твоей стрелы так заскулил, — сказал Тамлен. — И мясо его стало несъедобным…
— А Мерриль до сих пор некоторые обижают из-за того, что она родилась не в нашем клане, а перешла в него «по обмену».

Девушка немного насупилась и пододвинулась поближе к другу; Терон поначалу был единственным, кто защищал её от нападок сверстников. До драк, конечно же, не доходило, но ор стоял на весь клан… И именно это стало началом того чувства, что зародилось в маленьком сердечке…

— У каждого из нас есть свои тайны, печали и страхи, которыми мы можем поделиться здесь, в Да’атиша.
— Думаю, следует принести что-то наподобие клятвы, — предложил старший товарищ. — Можно скрепить его на Вир Танадал.
Вир Танадал — свод правил, по которым живут долийцы. Он становится их неотъемлемой частью после обретения валласлина: лишь «взрослые» могут принять всю его ответственность.
Фенарель первым протянул руку вперёд и произнёс:
— Вир Ассан. Путь стрелы. Неуклонное достижение цели.
Следующим был Терон, положив свою руку поверх руки старшего товарища.
— Вир Бор’ассан. Путь лука. Гнуться, но не ломаться.
После легла рука Тамлена.
— Вир Адален. Путь дерева. Вместе мы сильнее, чем поодиночке.
Завершила «клятву» Мерриль, положив руку последней.
— Мы последние из Элвенан, и больше никогда мы не подчинимся.
Клятва завершилась, и ненадолго повисла тишина.

— Какой у тебя хвостик! — хихикнула Первая, слегка подёргав за волосы эльфа. — Не такой мягкий и пушистый, как у галлы, но всё же…
Терон насупился и недовольно фыркнул. Ему не нравилось, когда трогали его волосы. По поводу или без.
— Да не так надо. Вот так! — Тамлен что было силы дёрнул за хвост, от чего друг вскрикнул от боли и повалился на траву.
— Ах ты… — зарычал Махариэль и, подобно волку, бросился в погоню за убегающим, словно галла, другом.
— Эй! Что за ребячество?! — охнула Мерриль.
Фенарель лишь засмеялся, но негромко и не зло.
— Идём, Мерриль. Они всё равно вернутся в лагерь…

Да’атиша стал неотъемлемой частью дружбы ребят, а каждая часть клятвы демонстрировала черты её произнёсшего. Терону часто доставалось — то ногу подвернёт, то руку сломает, то животные при изучении покусают. Но Махариэль терпел, стойко переносил все тяжести и лишения. Гнулся, но не ломался. Вир Бор’ассан. Путь лука.
Да и охоты были неудачными без Тамлена. Вместе двое закадычных друзей и дичи приносили больше, и охотились лучше. И с каждым днём их дружба крепла. Вместе мы сильнее, чем поодиночке. Вир Адален. Путь Дерева.
Фенарель выступал в качестве старшего товарища и наставника для мальчишек: учил их стрелять метко, двигаться тихо и охотиться более эффективно. При этом постепенно борясь за звание лучшего охотника клана. Неуклонное достижение цели. Вир Ассан. Путь стрелы.
Мерриль всегда помнила о клятве и тайне и, как будущая хранительница, следила за тем, чтобы все правила строго соблюдались. При этом постепенно сближаясь с добрым, вечно улыбающимся Тероном.

Маленький детский мирок, полный надежд, планов и счастья рухнул в один миг. И осколками рассыпался под босые ноги эльфов. Так же, как осколки проклятого зеркала, через которое пришли порождения тьмы. Ненавистные порождения тьмы и зеркало забрали у неё всё, что могли.
Первым был Тамлен. Когда двое друзей отправились в руины, зеркало украло одного из них. Вир Адален. Без одного всё начало рушиться…
Терон не мог себя простить. За то, что купился на слова шемленов. За то, что убил их. За то, что не отговорил друга от путешествия в эти проклятые руины, к этому проклятому зеркалу. Не сберёг друга… При этом Мерриль видела, как съедает его скверна, вышедшая вместе с порождениями тьмы. Как она мучает, убивает друга. Пожирает сердце и впивается, искажает разум. Махариэль перестал улыбаться, стал хмурым и озлобленным. Ему пришлось покинуть клан в поисках спасения. Вир Бор’ассан. Терон сломался…
А Фенареля мучила совесть и ответственность. Он ведь обещал не только Хранительнице Маретари и Старейшине Пайвелу, но и себе защищать этих мальчишек. Не смог, не уберёг. До него лучшим был Терон. Фенарель пытался его обойти. Но после ухода Махариэля он не мог признать себя лучшим охотником клана. Другие да, он — нет. Вир Ассан. Фенарель отказался от цели…

Горькие слёзы потекли из изумрудных глаз Мерриль с новой силой. Она не смогла сохранить Да’атиша. Не смогла сохранить любовь — скверна и расстояние разрушили их совместное счастье. Ничего не осталось. Ни Да’атиша, ни дома, ни друзей. Всё осталось там, в детских мечтах и воспоминаниях.
Девушка подняла опухшие, заплаканные глаза на пустую опушку. Солнечные лучики прорывались сквозь тучи и словно играли на полянке. Так же, как они когда-то. Ей на мгновение показалось, что там, среди лучей солнца, свежей травы и цветов, бегают дети, а после подростки, ещё не подозревающие, что их мечтам не суждено сбыться.
Сердце сжалось от невыносимой боли. Не в силах больше оставаться здесь, на осколках маленького мира, Мерриль пошла прочь. Туда, где её клан собирался в путь. Ибо грядёт Мор, с которым отправился сражаться тот, с кем ей больше не суждено увидеться вновь…


________________

1 — Да’атиша — «маленький мир».