Родная кровь

Сознание медленно выплывало из сонного дурмана, отделяя сон от яви, и Бетани не сразу поняла, где находится и чем это так пахнет — затхло и приторно, как подгнившие фрукты, надолго забытые в устланной соломой корзине. Взгляд упёрся в дощатый потолок кровати, окаймлённый балдахином, и магесса поняла, что это дом Мэриан — в Кругу кровати попроще. Круг… Завтра ей придётся вернуться туда. Так и не побывав на кремации тела матери. Какой ублюдок похитил его, убив и охрану, и храмовников? И зачем? Хоть бы сестре удалось найти его поскорее!..

Бетани зевнула и попыталась повернуться набок, но тело не слушалось. Вскрикнув, она забилась, дёргая руками и ногами, но ей не удалось сдвинуть их более, чем на дюйм-другой.

— Тихо, дорогая, спокойней, не стоит так дёргаться, — кровать прогнулась под весом севшего на неё мужчины.

Лицо его показалось ей знакомым. Кажется, пару дней назад Мэриан представляла их друг другу…

Гаскар Дюпуи — всплыло в памяти имя. Ученик того самого некроманта, убившего их мать, и маг крови. Мэриан говорила, он им очень помог во время сражения. Но что он делает в её спальне? Бетани огляделась, с ужасом понимая, что находится вовсе не в той комнате, в которой заснула.

— Вы… Зачем вы меня похитили? Где я?

Маг нагнулся, всматриваясь в её лицо с жадным интересом; ответил нехотя, растягивая слова, будто пел:

— У тебя её лицо. Когда-то у неё тоже было такое же. Давно, в юности, когда мы только-только познакомились… И скоро оно опять станет таким же.

Он протянул руку, возможно, чтобы погладить её по щеке, но магесса отдёрнула голову, и рука лишь мазнула её по волосам. Рукав мелькнул возле самого её лица. Гнилостное зловоние усилилось, к нему добавился смрад палёного волоса и душная сладость цветов. Бетани задышала ртом, чтобы меньше обонять эту невыносимую смесь несочетаемых запахов. А он зарылся пятернёй в её распущенные волосы, вызывая мурашки своим прикосновением, и ласкающим жестом пропустил пряди сквозь холодные пальцы. И опять. И ещё. Бетани замерла под его рукой, боясь шевельнуться. Попытки прочесть отталкивающее заклинание ни к чему не привели — сила молчала, будто её вовсе не было.

— Да-а-а… — выдохнул Гаскар удовлетворённо, будто получая несказанное удовольствие от этих касаний, и прикрыл глаза. — У неё были точно такие же волосы…
— О ком ты говоришь? — попыталась она отвлечь его от этих ласк, вызывающих у неё рвотные позывы.

Улыбка сползла с лица мага, он открыл глаза и посмотрел на Бетани и одновременно будто сквозь неё. Взгляд слепца. Взгляд, пронзающий время.

— О моей жене. Скоро она опять будет со мной. Осталось совсем немного. Но из-за того, что вы забрали её у меня и неправильно хранили, её лицо испортилось. Придётся заменить.

Слова его звучали полной нелепицей. А пристальный невидящий взгляд на неподвижном лице вызывал в памяти порождений тьмы.

— Какой жене, Гаскар? — бессознательно переспросила Бетани, желая вновь услышать голос, чтобы рассеялось наваждение, чтобы понять, что рядом с нею живой человек. — Я никого не похищала…

Хлоп! — и её голова мотнулась в сторону, а левую щеку обожгло болью. А маг цепко ухватил её за волосы, фиксируя голову в одном положении, и приблизил к её лицу своё, искажённое яростью.

— Твоя сестра пришла ко мне со своими прихвостнями, даже моего ученичка не забыла позвать. И чуть не разрушила всё, чего я достиг! — изо рта у него несло той же сладковатой гнилью, которой здесь было пропитано, казалось, всё, и Бетани не смогла сдержать подкатившую к горлу тошноту.

Дождавшись, пока её перестанет выворачивать, он опять нагнулся над нею, на сей раз брезгуя касаться её испачканных рвотой волос.

— Ты, похоже, так и не поняла, что в этом теле сейчас обитает не Гаскар. Что ж, будем знакомы — я Квентин, твой дядя. Моя жена, Ревка Амелл, была кузиной твоей матери.
 
Во вторую часть его откровений Бетани поверила сразу и безоговорочно. Слишком уж походил виденный ею портрет его жены на лицо их матери… и на её собственное лицо тоже. Послал же ей Создатель дядюшек — один другого безумней. Но то, что он сказал в самом начале…

— Не может быть, — прошептала она, качая головой и глядя на него расширенными глазами. — Этот безумец умер! Моя сестра…

Хлоп! Вторая пощёчина.

— Я не безумен, — произнёс он негромко и спокойно. И это спокойствие испугало Бетани больше, чем если бы он начал вдруг кричать и бить её. — Я просто люблю свою жену и хочу её вернуть. И ты мне в этом поможешь. То, что ты моя племянница, ничего не значит. Моей жене нужно твоё лицо, и она его получит. Полюбуйся, что вы сделали с нею! — в два шага он подошёл к какому-то странному возвышению, нагнулся — по бульканью и всплеску Бетани догадалась, что это наполненная водой ванна, — и вынул из него тело в белой одежде. Поднёс к её кровати и бережно опустил. Запах у тела был, как в лавке алхимика. От него свербило в носу и хотелось чихать.

Лицо трупа оказалось рядом с лицом Бетани: исказившееся, покрытое тёмными пятнами разложения — она с трудом опознала в нём черты матери. Закатившиеся глаза, приоткрытый рот с потрескавшимися губами, заострившийся нос, ряд тёмных швов на шее… Бетани знала, что точно такие же швы есть и на руках, и на ногах этого кадавра.

…Он сшил для себя куклу, но плохие дяди и тёти испортили её, и теперь он собирается поменять своей игрушке голову…

Её затрясло. Из глаз хлынули слёзы, стекая по щекам и противно заползая в уши.

— Не делай этого, прошу тебя! — всхлипнула она, пытаясь отодвинуться как можно дальше от трупа. — Если ты на самом деле любил свою жену, прошу, не причиняй больше вреда её родным! Не надо, пожалуйста! Ведь мы же родные по крови!

Жёсткая рука опять ухватила её за волосы, в раскрытый рот ткнулось что-то твёрдое, гася крики.

— Не ори, — всё так же спокойно произнёс безумец, отпуская её волосы.

Бетани в ответ лишь слабо мычала, давясь слезами: кляп надёжно лишил её возможности кричать.

…Он безумен, абсолютно безумен! И без разницы, кто он — Гаскар или Квентин, он собирается убить её! И Мэриан не спасёт её, как не успела спасти и маму…

— Они думали, смерть удержит меня от того, чтобы вернуть тебя к жизни, любовь моя, — доносящийся до неё голос мага был полон нежности. Повернув голову, Бетани сквозь слёзы увидела, что маг лёг на кровать с другого краю, так, что кадавр оказался между ним и ею, и теперь ласково гладил труп по лицу, продолжая шептать: — Но они лишь помогли мне. Я знаю, ты полюбишь меня и в новом обличии. К тому же, — маг захихикал, — это тело гораздо моложе и способно принести тебе больше удовольствия. И ты тоже, любовь моя, станешь молодой и красивой. Твоя племянница с радостью вернёт тебе твоё прекрасное лицо… — и он поцеловал труп в приоткрытый рот.
 
Не в силах выносить это зрелище, Бетани закрыла глаза и отвернулась. Напрягая язык и раздвигая челюсти шире, она попыталась вытолкнуть кляп, и понемногу он начал выходить. Занятый кадавром маг, кажется, не заметил того, как она осторожно сплюнула тряпку на подушку с противоположной стороны. Стало легче дышать. Ещё бы руки и ноги освободить… Её блуждающий взгляд натолкнулся на какое-то приспособление, похожее на стол, но с оковами для рук и ног, и прикипел к нему. Она так ясно представила себя на этом столе, прикованной и беспомощной, что даже, кажется, почувствовала спиной твёрдые доски.

…А потом он отрежет ей голову и пришьёт к своей кукле, выбросив голову её матери за ненадобностью…

Бетани зажмурилась. Нет, нет, нет!.. Втянув в рот внутреннюю поверхность щеки, она с силой вонзила в неё зубы. Боль оказалась терпимой — ей удалось не закричать. Рот тут же наполнился кровью, сладкой и тёплой. Магесса сосредоточилась, вспоминая нужное заклинание, и в уши её проник ласковый шёпот, обещающий власть, богатство, красоту, молодость, любовь, месть…

«Месть», — согласилась Бетани и тут же ощутила, как демон начал заполнять её изнутри, переделывая. От чудовищной боли её тело выгнулось дугой, разрывая кожаные путы, как гнилые нитки, и словно вскипело и разбухло, приняв иную форму и застыв в ней. Длинные узловатые пальцы с загнутыми когтями, тощие, костлявые запястья — Бетани видела их, всё ещё пребывая внутри тела, но уже неспособная управлять им. Мгновенно развернувшись, демон схватил лежащего рядом с ним кадавра и начал разрывать его по швам. Вот отлетела в сторону голова, за ней последовали руки, ноги… Крови не было, будто демон действительно порвал тряпичную куклу.

Некромант закричал так, будто на части рвали его самого.

«Его тоже», — мысленно приказала Бетани, и демон отбросил недоломанную игрушку и рванул к ещё целой. Та же схема: голова, руки, ноги… Прощай, дядюшка.

Услышав её опасения, что некромант сможет вновь занять чьё-нибудь тело, умиротворённый её покладистостью демон любезно объяснил, что у мага это не получится: неважно, что он силён в магии крови и у него железная воля — главное, что сейчас рядом с ним нет живого тела, в которое он может вселиться. А нужные эманации силы быстро сходят на нет. Что с ним будет дальше? Наверное, он будет блуждать здесь, пока не уйдёт туда, куда уходят все души. Куда? Скоро узнаешь…