Dragon Age - Поражения Победы - Глава 15

Примерные образы персонажей

Катрина

Аарон

Риори (В юности)

Преданность. 

Пролетев высоко над колонной беженцев, чтобы не привлекать к себе внимания, дракон приземлился вдали от людей.
— Вот так поездочка... — Выдохнул гном, спрыгнув на землю, и засмеялся. — Думаю, я теперь могу претендовать на звание Совершенного, как первый гном, упавший в небо и вернувшийся назад.
Рош и Чиани, однако, не разделяли его приподнятого настроения. Поражение при Лотеринге сильно ударило по их духу. Конечно, они понимали, чем закончится эта бойня, но между тем ожидали, что хоть кто-то из добровольцев останется в живых. А может всему виной была смерть их друзей, жестокая смерть...
— Надеюсь, тебе понравилось, гном, — Безразличным голосом ответила Флемет.
Когда Мертвец посмотрел в её сторону, то перед ним, вместо дракона, вновь стояла пожилая ведьма в экзотичных кожаных доспехах.
— Ты помогла нам... Спасибо. — Наконец, произнесла Чиани. — Но я знаю, что тебе что-то необходимо взамен. Ты сказала, что мы сможем помочь своим друзьям, что так же будет услугой и для тебя. Но что именно мы должны сделать?
Ведьма громко засмеялась.
— Неужели это так важно? Разве спасение ваших друзей не является достаточной причиной для действий?
— Подробности не помешают... — Поддержал Рош эльфийку.
— Так и быть, кое-что я вам объясню. Мор не остановится на Лотеринге, и вскоре Ферелдену придётся принять бой всеми своими силами. Так уж получилось, волею случая или же такую судьбу уготовил для вас ваш Создатель, но вы вступите в бой с порождениями тьмы и тем самым поможете друзьям, и мне. Но что вас будет толкать на этот поступок — решать вам.
— В каком смысле?
— Перед решающим сражением с Мором, вас ждёт битва не менее важная. Король Кайлан мёртв, а государство по сути в руках его военачальника... И далеко не всем это по душе. В Баннорне будет пролито много крови. И не малую её часть прольёт один из приближённых Логейна МакТира. Думаю, вы знаете, о ком я говорю. — Улыбнулась ведьма, вглядываясь в глаза Роша.
— Саргатан.
— Да. Сын Ромула и правитель Вестленда. Но одолеть его вам будет не просто... В общем, так или иначе вы выполните свою часть сделки. Будь то ради друзей, ради погашения долга, или же ради мести кровному врагу.
— Не сомневайся, это будет сделано. — Ничуть не колеблясь, произнёс Рош.
— Главное не позволь безумию своему одолеть тебя, Мак Эрол, иначе потерять ты можешь и то, чего ещё не обрёл.
Флемет взглянула на Чиани.
— И ещё кое-что, юная эрлесса. Передай мои слова Агонису Заарду, если хочешь, чтобы он так же помог вашим друзьям. Когда Агонис увидит город, объятый пламенем, пусть бросается в гущу событий без оглядки. Но стремиться найти он должен не битву, а то, что знания даёт. И тогда шанс будет спасти тех, кто обречён. — Ведьма повернулась спиной к остальным. — Да, и... не пытайся быть её соперницей. В этой битве тебе не суждено победить.
По лицу Чиани стало ясно, что она поняла, о чём говорит ведьма. Однако эльфийка не проявила никаких эмоций и промолчала в ответ.
— Хех! Ведьма, оборотень, да ещё и провидица! — Хохотнул Мертвец. — Может, и мне что посоветуешь, раз ты так щедра сейчас?
Флемет одарила гнома своей загадочной, и в то же время устрашающей улыбкой.
— Разве легионера мертвых интересует то, что грядёт? Для чего эти знания нужны тому, кто уже вычеркнул себя из своей судьбы, из своей же жизни?
Гном громко захохотал.
— Да я, собственно, всего лишь хотел узнать, будет ли выпивка и бабы там, куда направляются эти двое!
— Этого везде полно, гном... и там, куда направляются твои знакомые, ты получишь всё, что нужно, если захочешь... а так же ты найдёшь кровавые сражения и, возможно, смерть. Но, раз ты спросил, на этом пути ты можешь обрести нечто большее, чем ещё одну цель, оправдывающую твоё существование. Ты можешь обрести нового себя.
Ведьма вновь улыбнулась, кивнула Рошу и Чиани, и через мгновение, обратившись в стаю ворон, исчезла из виду.
— Ба! Обрести себя... — Буркнул себе под нос Мертвец. — Лучше обрести запас бухла и девку под боком! Да по крупнее, чтобы было за что подержаться! Тоже мне, провидица...
Спустя некоторое время все трое шли вместе с беженцами, которые направлялись в Денерим, столицу Ферелдена, надеясь там обрести если не кров, то хотя бы защиту. Рош рассказал Агонису о том, как сложилась битва, о том, что Эдланда и Катрину утащили порождения, а Леонар пал от рук мерзкого палача. На лице Агониса читалась ненависть. Глаза налились кровью, а зрачки в них разгорались всё ярче — способности берсерка давали о себе знать.
— Жаль ребят... — Взяв себя в руки, выдохнул он. — Не хотел я для них такой судьбы.
— Это война, мой друг. И ты лучше меня знаешь, что она идёт рука об руку со смертью, — ответил Рош.
— Расскажи ему о нашей встрече с ведьмой, — вмешалась в разговор Чиани.
Риори, которая шла чуть позади, с любопытством взглянула на эльфийку.
— Ведьму?
Чиани посмотрела на Риори, но потом быстро отвернулась не проронив больше ни слова. В её глазах девушка заметила неприязнь и смущение, но не могла понять, из-за чего её одарили подобным взглядом. Между тем Рош уже рассказывал о встрече с Флемет, о её советах. Когда он произнёс имя ведьмы, у Риори пробежали мурашки по спине, словно она знала эту женщину, но образ её был, словно в тумане сознания и не желал проявляться. Однако те чувства, которые вызывало имя, были далеко не из приятных. И тут она вспомнила свой сон. Тот самый, в котором погиб отец Эдланда, в котором её забрала ведьма Диких земель Коркарри... Флемет. Цепляясь за осколки памяти, эльфийка стала собирать мозаику воедино, чтобы, наконец, вспомнить ещё один эпизод из своей юности.

***

В помещении было довольно прохладно, поэтому Риори крепче укуталась в одеяло. Недалеко от её кровати сидела Флемет и пристально наблюдала за девочкой. Эльфийка старалась уснуть, но взгляд этой женщины не давал ей покоя. Ведьма словно заглядывала в её душу, изучала, проникала в тайны её судьбы. И при этом на её лице красовалась мягкая и загадочная улыбка. Флемет сидела возле окна, из которого в комнату проникал свет. Он не был ярким. Словно за окном были тучи или туман, но между тем его хватало с избытком, чтобы осветить большую часть комнаты. Ведьма же сидела в таком месте, что свет из окна лишь задевал её вскользь, оставляя практически весь образ колдуньи в тени. Из-за этого она казалась хищницей, затаившейся во мраке темного леса дождливым днём, и готовящейся напасть на свою жертву. От этого у Риори пробежали по спине мурашки и она невольно задрожала.
— Если тебе холодно... — Произнесла Флемет. — ... то разожги камин. Но из кровати вставать не смей.
Эльфийка не понимала, почему Флемет ожидает от неё чего-то подобного, однако уже несколько дней она куталась в одеяло, стараясь согреться, но оно помогало только чтобы не окоченеть окончательно. Это раздражало Риори.
— Чувствуешь внутри себя жар? Как он струится по твоим венам и, так и норовит выскользнуть из кончиков пальцев? — Флемет кивнула в сторону камина. — Дай ему волю. Выпусти.
Девочка послушно высунула из-под одеяла руку и направила её в сторону камина. Желание согреться на данный момент подавляло любое другое. Риори почувствовала, как это желание заставляет жар внутри её тела приливать к пальцам все сильнее. Чем выше это желание было, тем сильнее становился поток. И в одно мгновение из кончиков её пальцев вырвался сгусток яркого пламени, бесформенного, дикого и неимоверно жаркого. Эльфийка с ужасом одернула руку, но за те мимолётные секунды пламя успело слегка обжечь её. Риори не смогла зажечь камин, но первая магия была настолько пугающей, что девочка даже вспотела, а её сердце колотилось всё сильнее. Флемет тем временем продолжала наблюдать за ней. На лице была улыбка, которая говорила о том, что женщина довольна.
— Что ж, посмотрим, на что ты способна, юная ведьма. — С этими словами она протянула руку к камину. Пламя вырвалось из кончиков её пальцев, но на этот раз Риори увидела не дикий и необузданный огонь, а небольшой, точно летящий в камин, огненный шар.

***

Переведя дух, Эдланд и Катрина вернулись в помещение, где порождения тьмы складывали оружие и одежду своих жертв. Те лохмотья, которыми прикрывала себя девушка, уже и одеждой назвать было нельзя. То же самое можно было сказать и о парне. Однако одежда была для них лишь второстепенной целью. Первым делом, когда вошли в помещение, они сразу потянулись к оружию. Выбирать стали только тогда, когда в руках уже ощущались эфесы первых попавшихся мечей. Через мгновение Эдланд нашел свои мечи. Жажда и Месть были целыми, но полностью покрытыми кровью и грязью. Взглянув в сторону девушки, он увидел, что Катрина уже накинула на себя тёмный плащ и продолжала подбирать для себя одежду.
— Держи. — Произнесла она и бросила Эдланду нагрудную кольчугу. — Тут не много мужских одеяний. По-видимому, живыми, женщины интересуют их гораздо больше. Для тебя практически ничего нет...
— Рани у них осталась? — Спросил он, осмотрев кольчугу и подняв лёгкие кожаные наплечники.
— Я... Не знаю, жива ли она. — Ответила девушка. — Эдланд, ты не представляешь, что они делали с ней...
Катрина всхлипнула и быстро прикрыла рот рукой, чтобы не шуметь. Эдланд подошел к ней и обнял.
— Я боялась, что они и меня... О Создатель, Эдланд, я так боялась! Я никогда не испытывала такой страх с тех пор, как... — Катрина сильнее прижалась к нему, и Эдланд ощутил, как её слёзы капают на его грудь.
Он слегка отстранился, провёл рукой по щеке девушки и на мгновение прильнул к её губам.
— Я не оставлю тебя, не бойся. Я всегда буду рядом. И любой, кто захочет навредить тебе, пожалеет об этом. — Произнёс он, вытирая с её щёк слёзы. — Ты же знаешь, что я чувствую...
Катрина улыбнулась.
— Мы должны найти Рани... Если она жива, то её ждут ещё более сильные муки, нежели те, через которые она уже прошла.
— Боюсь, она уже не та женщина, которую вы знали. — Раздался голос возле входа в помещение.
Эдланд и Катрина тут же приготовили оружие, ожидая нападения. И лишь только через мгновение они поняли, что напротив них стоит человек.
— Верно. Тут опасаться стоит любой движущейся тени. — Произнёс незнакомец. — Но не меня.
Когда Эдланд смог разглядеть неизвестного, то первое, что ему бросилось в глаза — это герб грифона на тонкой грудной металлической пластине кожаной брони, измазанной в чёрной крови порождений. Парень был одет в лёгкую броню, которая лишь в уязвимых местах была усилена стальными пластинами.
— Меня зовут Аарон, я из Серых Стражей. — Произнёс он, присев на ближайший каменный выступ.
— Аарон? Кажется, я слышал это имя в Остагаре... — Ответил Эдланд. — Вы были в отряде подрывников и, как и мы, должны были взорвать выход на поверхность, который сделали порождения.
— Надо же... — Улыбнулся Аарон. — Мир тесен. Да, мы должны были, но порождения почуяли нас и уничтожили взрывчатку прежде, чем мы успели зажечь фитиль. Мои друзья устанавливали заряды, а я спустился в саму пещеру. Спустя мгновение на меня напал гарлок. Мелкая тварь, ничего не представляющая из себя. Однако пока я возился с ним, появились огры и вошли в туннель. Я оказался отрезан от моих друзей десятком этих гигантских кусков гниющего мяса, поэтому единственное, что я смог сделать, это закричать, что огры идут в их сторону. Когда я это сделал, несколько из них удостоили меня своим вниманием, и мне пришлось бежать вглубь этих моровых пещер. Я надеялся услышать взрыв, но раздались только крики... Единственный выход был перекрыт, и мне пришлось возвращаться по подземелью.
— То есть ты дошёл до Лотеринга по Глубинным тропам? Такое возможно? — Удивилась Катрина.
Поскольку темный плащ с капюшоном был единственным предметом одежды, который она успела на себя накинуть перед встречей, девушка повернулась к присутствующим спиной и продолжала копаться в вещах.
— Глубинными тропами изрыт чуть ли не весь Тедас, леди. По крайней мере, так мне рассказывали старшие Стражи. Я старался не кидаться в бой. Нужно было вернуться на поверхность. Но чем ближе я был к Лотерингу, тем больше становилось этих тварей...
— Ты говорил, что наша подруга уже не та, что была раньше. Что ты имел ввиду? — Не выдержав, спросила Катрина.
Эдланд знал ответ на этот вопрос, но ничего не сказал, так как выдал бы тайну о Молахоре.
— Я имел ввиду то, во что её превращают. Для того, чтобы плодиться, порождениям нужны женщины. Из них они делают мерзких существ — маток. Когда превращение завершается, матку ничто не волнует, кроме инстинкта. Инстинкта выращивания новых порождений и их защиты. Насколько я знаю, человеческие матки рожают гарлоков, матки эльфиек — шарлоков, матки гномок — генлоков, ну а матки косситов самые крупные твари... им вы можете сказать «спасибо» за огров. По сути это всё, что я знаю.
Некоторое время Катрина не шевелилась, молча обдумывая слова Стража.
— Можно ли ей помочь? — Наконец произнесла она.
— Одна из древних гномьих историй рассказывает о том, как им удалось отбить нескольких женщин после того, как они были... как они побывали в плену у порождений. История очень старая, со времён первого Мора, когда враг был неизвестен... Женщин принесли в тейг, избитых, с кучей переломов... а их чрева были заполнены скверной и семенем этих тварей, да настолько, что они едва дышали. Позже появился жуткий стишок, содержащий такие строки:
«В пятый день к нам заглянули и девчонку умыкнули.
В день шестой девчонки крик прямо в душу нам проник.
В день седьмой ей через рот рвотой вспучили живот.
В день восьмой тварьё игралось, над девчонкой издевалось.»
Думаю, вы понимаете, о чём речь.
Катрина невольно содрогнулась, понимая, что именно это сделали с Рани.
— Гномы надеялись, что без магического ритуала им не грозит превращение. Но они ошибались. То, что делали с этими женщинами, и было ритуалом. Грязным, извращенным и мучительным. Итог этого рассказа можно прочитать в последних строках стиха:
«В день девятый девка злобно стала жрать себе подобных.
Вот она пирует сладко и готовится стать маткой.»
— Зачем ты всё это рассказываешь? Да ещё так подробно... — Сквозь зубы прошипела Катрина.
— Чтобы вы бросили дурную затею и надежду на её спасение. По сути, она уже мертва. И ничто не поможет ей более. — Спокойно произнёс Аарон. — Я могу вывести вас из глубинных троп близ Редклифа, но если вы решите отправиться за ней, то можете не увидеть дневного света ещё очень долго. После Редклифа я знаю только один выход на поверхность — Орзаммар. А порождения сейчас тянут всех обращённых ближе к нему. И вашу подругу тоже.
— Но вдруг у них остаётся память? Вдруг они помнят, кем являются, но из-за инстинкта не повинуются сами себе? Тогда мы обрекаем Рани на жуткое существование... Этого я бы не пожелала даже врагу! — Катрина закончила одеваться и повернулась к Аарону. — Если мы выживем, меня всю жизнь будет мучить этот вопрос.
— Да. Извини Аарон, но я согласен с Кэт. Рани была нам как сестра. И даже если её обратили, мы должны хотя бы освободить её дух. — Эдланд тоже оделся и вложил мечи в ножны за спиной. — Если ты хочешь вернуться на поверхность, то мы тебя не держим. Серые Стражи сейчас нужны Ферелдену.
Аарон хохотнул.
— Нет... Я просто надеялся, что вы одумаетесь. Но раз вы твёрдо решили, то мне лишь остаётся помочь вам. — Страж поднялся и подошёл ближе, чтобы можно было рассмотреть его лицо.
Эдланд и Катрина застыли от увиденного. Лицо Аарона было покрыто небольшими тёмными пятнами, а кожа на их месте выглядела как у порождений тьмы.
— Это будет отличным путешествием, чтобы завершить мой Призыв, который начался на двадцать пять лет раньше, чем должен был...

***

Ночью, близ рыночной площади, в Денериме было довольно светло и людно. Из окна второго этажа гостиницы за людской суетой наблюдала пара светло-серых глаз. Вокруг царило напряжение. Юг страны кишит порождениями тьмы, а Серые Стражи разделили общество на две враждующие фракции. Одни поддерживали королеву Анору и её отца — Логейна МакТира, героя былой войны с орлесианскими оккупантами, другие же верили в то, что МакТир предал своего короля в Остагаре. Несколько баннов и эрлов уже восстали против его правления. Впрочем, для Веллиарии, стоящей возле окна в тёмной комнате, это не имело никакого значения. Как только они прибыли в Денерим, Саргатан был принят Логейном и назначен одним из воевод королевской армии. За верность его провозгласили верховным эрлом Вестленда и Огинара, а так же прилегающих к ним земель. Учитывая то, что сейчас там царил Мор, для Логейна эти земли не значили абсолютно ничего, а наёмники Саргатана были отличным подспорьем в борьбе с непокорными банами.
— Ты уже целый час смотришь в окно. Там происходит что-то интересное?
Веллиария взглянула на Саргатана, с которым в очередной раз делила ложе, даже не имея возможности возразить, и вспомнила их первую встречу. Она была одной из группы наёмников, охранявших антиванских торговцев. Их путешествие в Огинар прервал отряд Вестленда, напавший на караван. Когда всех из её группы перебили, глава торговцев предложил Веллиарию и все товары захватчикам, чтобы те пощадили их. Девушку это разозлило, так как она не была рабыней для торга. Веллиария сопротивлялась, но её быстро скрутили и заковали в цепи. Позже она узнала, что отрядом Вестленда командовал сын эрла Ромула — Саргатан. Когда он явился, то с ухмылкой осмотрел добычу, затем торговец подвёл его к молодой ривенийке. С дрожью в голосе он молил принять в дар всё, чего Саргатан желает взамен на их жизни. Саргатан взглянул в её глаза, полные ненависти, но направлена она была не столько на него, сколько на торгашей, которые предали её. Когда всех наёмников перебили, Веллиария не сбежала. Оставшись в одиночестве, девушка встала последним препятствием на пути врага, но за это получила удар в спину от тех, кого защищала. Она стояла перед ним на коленях, руки её были в оковах, а торгаш сорвал последние остатки одежды, чтобы Саргатан мог по достоинству оценить дар. Он мгновение смотрел в её глаза, затем схватил за горло и прошептал так, что услышать его могла только Веллиария.
— Я вижу, чего ты желаешь... Ты хочешь этого? Я могу тебе это дать, но и потребую взамен всё, что ты имеешь...
— У меня ничего нет... — Сухо ответила девушка.
— Я дам тебе всё, но за это ты будешь принадлежать мне, и не только телом... Ты отвернёшься от своих богов, ты забудешь имена родных и всех тех, кому когда-то была верна и кого любила. Я буду для тебя Богом, твоя жизнь будет принадлежать мне. И поверь, это не просто слова.
— Если дашь то, чего желаю... — на глазах у девушки навернулись слёзы. — ...Это лучше, чем просто быть рабыней... я согласна.
Саргатан улыбнулся. Он схватился за оковы, и Веллиария почувствовала, как они начали леденеть. Приложив немного усилий, девушка разорвала цепи, а Саргатан протянул ей меч.
— Как я сказал, твоё согласие больше, чем просто слова. Вскоре ты поймёшь это. А сейчас бери то, что желаешь.
— Что вы делаете, господин?! — Вскрикнул торговец, когда ривенийка занесла меч над его головой и со всей силы опустила его на плечо.
Торговец кричал от ужаса и боли, чувствуя, как на него обрушиваются удары. Что-то не давало ему умереть, хотя лезвие меча изрубило его тело. Он страдал в агонии, наблюдая за тем, как Веллиария перебила всех его компаньонов. Её обнаженное тело с ног до головы покрывала кровь, а на лице была улыбка. Она упивалась своей местью. После расправы над предателями Веллиария вернулась к главному торговцу и с упоением, медленно, стала перерезать ему горло, пристально глядя в глаза.
Когда всё было кончено, Саргатан подошел к девушке, сидящей на изрубленном трупе в луже крови, и улыбнулся. Схватив Веллиарию за волосы, он заставил её взглянуть в свои глаза.
— Я могу дать тебе больше, если будешь хорошо мне служить.
В её глазах уже не было того блеска, что прежде. Она смотрела на Саргатана безвольно, но с благодарностью.
— Я буду лучше всех, мой повелитель. — Наконец прошептала Веллиария.
С тех пор прошло около пяти лет. Сейчас она имеет власть и богатства. А, зная Саргатана, Веллиария была уверена в том, что союз с Логейном больше полезен её господину, нежели правителям Ферелдена. Это всего лишь шаг на пути к господству в королевстве.
— Так что же ты там увидела? — Вновь спросил Саргатан.
— Ничего интересного, мой господин... Мелкие людишки, которые однажды станут вашими подданными. Просто наблюдала, как они суетятся...
— Тебя не должно это волновать. — Прервал её Саргатан. — Нам пришлось оставить Огинар из-за поражения в Остагаре. Да и эту эльфийскую шлюху ты так и не нашла, не говоря уже о том, что ты её и упустила.
Чувствуя, что обстановка накаляется, Веллиария покорно опустилась на колени.
— Я вновь прошу прощения, повелитель... я... — С дрожью в голосе произнесла она.
— Ты ведь знаешь, что злить меня не стоит. Что я могу сделать, будучи... не в настроении?
— Да, повелитель...
Саргатан встал с постели и подошел к девушке. Он размахнулся, и со всей силы хлестнул её по лицу. Удар был такой силы, что Веллиария повалилась на пол.
— Это за то, что упустила...
— Повелитель... я...
Не успела она договорить, как почувствовала сильный удар ногой в живот. Веллиария зашлась кашлем из-за сбитого дыхания и сковывающей боли.
— ...а это за то, что так и не нашла. Не совершай подобных ошибок больше.
Собравшись с силами, девушка вновь поднялась на колени.
— Спасибо... за ваше милосердие, повелитель. Этого не повторится, уверяю вас.
— Завтра с утра подготовь новые отряды к походу. Мне стало известно, что Чиани и Агонис направляются к Денериму с беженцами. Мы должны избавиться от них раз и навсегда. Теперь убирайся. Более я не хочу тебя этой ночью.
— Да, повелитель. — Ответила Веллиария и, взяв вещи, вышла из комнаты.
Закрыв за собой дверь, она глубоко вздохнула. Её сердце колотилось от страха, а дыхание было прерывистым. Девушке не раз приходилось избавляться от тел тех, кому не посчастливилось расстроить Саргатана. Точнее от их остатков, изуродованных и разорванных в клочья. Об этом знали только Веллиария, поскольку именно ей приходилось вычищать комнаты после подобных случаев, и Ромул, который побаивался, и в то же время любил сына, и не смел ему перечить. Веллиария не знала, что за зверь живёт внутри её господина, и боялась, что однажды он явится ей. Но в то же время Саргатан вознаграждал её. Веллиария принадлежала ему вся, но и обладала полной свободой. Она была его верным генералом, его служанкой, его утешением в постели. Внутри теплилась надежда, что её преданность будет вознаграждена. И однажды, когда Саргатан взойдёт на престол, она и только она разделит с ним трон. Эти мысли успокоили девушку. Веллиария оделась, даже не обращая внимания на охранника, стоявшего на посту и не сводящего глаз с её стройного, обнаженного тела. Уже через мгновение на её лице появились суровость и решимость, присущие воительнице, а слабость и покорность она вновь заперла глубоко внутри себя. Такой её должен видеть только Саргатан, только её повелитель.