Клеймо

Пыльный город пахнет гнилью, отбросами и дешевым пойлом, которое варят из глубинных грибов и мха.
Улицы города — узкий лабиринт дорог между убогими лачугами, и не бывает такого — пройти, не наткнувшись на чей-то остывающий труп.
В Пыльном городе каждый выживает, как умеет. Кто-то ворует, кто-то убивает, кто-то уходит в Легион Мертвых. Кто-то работает на Хартию, но большой разницы между всем этим нет. В Пыльном городе никто не остается самим собой.
Джеки Броска с малолетства привыкла к круговороту жизни города. Сначала воровала еду у торговцев в Общинных залах, ведомая голодом и нуждой. Кусок хлеба там, кусок наговой вырезки здесь, а потом быстрее бежать домой, в жалкую лачугу, освещенную огарком свечи, — кормить сестру. День можно было назвать удачным, если Джеки удавалось принести хотя бы половину награбленного: другие дети Пыльного города часто отбивали у нее и без того скудную добычу.
Дома вечно пьяная мать — свалявшиеся медно-рыжие волосы, опухшее от беспробудного пьянства лицо, запах немытого тела и пота. Побитая, зареванная Рика, слишком рано познавшая насилие. И острое, подавляющее чувство собственного ничтожества и бессилия.
Годы идут, а жизнь в Пыльном городе не становится лучше. Джеки учится убивать за деньги, мать заставляет Рику торговать собой на улицах. Джеки кривит губы, видя синяки на шее сестры и слезы в уголках глаз.
Битое стекло на полу, широкая улыбка на губах матери, и Джеки впервые понимает, насколько сильно ее ненавидит.
 

***
 

Джеки смотрит, как над горами поднимается солнце — странный светящийся круг, при взгляде на который слезятся и болят глаза, но Джеки щурится, не отводит взгляд. От морозного ветра ее пробирает дрожь, а синяя высь над головой — небо — кажется, вот-вот утянет ее в себя, стоит ей сделать шаг. Она идет за Дунканом, шаркая ногами и стараясь не отрывать их от земли, жадно вертит головой и улыбается.
Ветер играет с ее темными волосами, и снег скрипит под подошвами сапог. Она вдыхает чистый, холодный ветер с гор — от него немного тошнит с непривычки и кружится голова. Джеки нюхает ветер и не понимает, что же в нем не так, а потом до нее доходит: он холодный, и в нем нет примеси гнили, грязи и дешевого пойла из глубинных грибов и мха.
Просто чистый ветер, который пахнет холодом и небом.
Под ее ногами весь мир. Нет Хартии, нет Берата, она свободна, и клеймо на ее лице больше не имеет власти над ее жизнью.
 

***
 

Сидя у входа в палатку, Джеки смотрит на дымные спирали, поднимающиеся над сотнями солдатских костров. Над ее головой висит безжизненное в вечерней тишине знамя Серых Стражей — два грифона на ярком полотне. От обилия свежего воздуха Джеки хочется спать. Сквозь пелену усталости она слышит собачий лай и разговоры солдат.
Рядом с гномкой у палатки сидит в непринужденном молчании Давет. Броске понравился этот новобранец, уж очень он походил на нее саму.
За ужином Джеки с удовольствием травила ему байки о жизни в Орзаммаре, весело скалилась, бурно жестикулировала и сама с интересом слушала его истории о поверхности: что летом в Ферелдене расцветают розы, и как в его родном городе душно пахнет пылью и разогретыми солнцем камнями.
Сейчас они сидят молча. Джеки то и дело зевает. Небо становится совсем темным и покрывается сетью ярких сияющих точек — звезд, как объяснил ей Давет. Костры дружелюбно мигают сквозь ночь, доносится до слуха перекличка часовых.
Перед сном Джеки играет с солдатами в кости — даже умудряется выиграть у молодого лучника десяток серебряных монет — и устраивается на походной кровати, любезно приготовленной одним из Стражей. Она пахнет собаками, сеном и шерстью — Джеки с удовольствием вдыхает этот запах, натягивая одеяло до подбородка и сворачиваясь калачиком: ночи в Остагаре холодные.
Где-то далеко остался ненавидимый Броской Орзаммар с его кастами, правилами и законами, Пыльный город и его нищий люд. Осталась воняющая дешевым пойлом мать и убогая лачуга.
Джеки закрывает глаза. Вокруг гудит и поет огромный наземный мир; словно невиданный зверь, он дышит и шепчет под усеянным звездами небом. Живой и чистый, а еще безграничный и неизведанный.
Засыпающей Джеки кажется, что земля слегка покачивается под ней, а звезды тихо звенят о чем-то — нежно-нежно поют тонкими голосами, убаюкивают бережно и смотрят ласково.
Поднебесный мир поет ребенку камня свою песню — звездную колыбельную.
Колыбельную, которую Джеки никогда не забудет.